— Солдаты говорят, что вы странный и злой человек. Ни с кем не общаетесь, не дружите. Это правда?
— Мне все равно, что они говорят, — произнес Иван, — плевать я на них всех хо-тел!
— Это почему? — уцепился следователь. Иван молчал.
— Отвечайте, рядовой! — приказал Ордин.
— Потому что они мне безразличны, — сказал Иван, поражаясь своим словам. Не-ужели это я говорю?
— И вам безразлично, что погиб ваш товарищ? — спросил Оврагин. Иван заметил, что присутствующие офицеры внимательно смотрят на него, ожидая ответа.
— Нет, мне жаль его, — сказал Иван. «Хотя он был порядочной скотиной!» — до-бавил он мысленно. Ему приходилось видеть, как Нагаев воспитывал молодых: преимущественно сапогами по ребрам. Интересно, они что чувствуют сейчас? Их об этом спросили?
— Хорошо. Теперь восстановим хронологию происшествия, — следователь при-стально посмотрел на Ивана. — Когда Нагаев сменил вас?
— В два часа.
— Ночи? — уточнил следователь.
— Да.
— Вы ничего особенного не заметили в его поведении? Может быть, он был из-лишне возбужден? Как он разговаривал с разводящим Мирзоевым?
— Нормально разговаривал.
— Нагаев был пьян?
— Нет, — покачал головой Иван. — Я не заметил.
— Он сменил вас, и вы сразу пошли спать?
— Да.
— А вот дежурный по кухне видел вас с Мирзоевым у туалета уже после того, как вы сдали пост Нагаеву.
— Что, мне нельзя было в туалет сходить?
— О чем вы говорили с Мирзоевым?
— Ни о чем.
— Отвечайте на вопросы, рядовой, и учтите: за дачу ложных показаний вы будете нести ответственность, как за сокрытие информации от следствия! О чем вы раз-говаривали с Мирзоевым?
— Ни о чем! — упрямо повторил Иван. Когда же его оставят в покое?
— Значит, вы отказываетесь сотрудничать со следствием, рядовой! — Оврагин вы-прямился. Его красивое лицо вмиг стало злым и напряженным:
— Думаешь, я с тобой церемониться буду? — Следователь резко перешел на «ты». — Я могу задержать тебя по подозрению в соучастии убийства Мирзоева, поси-дишь пару недель на губе, подумаешь, и тогда поймешь, что мне надо говорить только правду!
О ташкентской губе ходили страшные слухи, и Иван невольно содрогнулся. Говорили, с попавшими туда штрафниками делали жуткие вещи, а издевательства и пытки столь изощренны и унизительны, что отсидевшие там никогда и никому о них не рассказывают. Говорили, что особо зарвавшиеся дембеля после недели от-сидки становились тише воды и не то, чтоб молодых гонять, глаз от пола оторвать не смели! Там воспитывали быстро, эффективно и жестоко, невзирая на звания и срок службы.
— Позовите Нагаева! — сказал следователь. Один из офицеров вышел.