До конца не могла оторвать взгляд, завороженно следя за танцем, где плавные движения тела писали целую жизнь. Может, она и одна из женщин лёгкого поведения, «работающих» в этом заведении, но её танцы — истинное искусство, и я не могла не восхищаться, даже в такой момент.
Но вот, танец закончился, и воцарилась тишина, такая неестественная для этого шумного места. Мужчины пожирали танцовщицу плотоядными взглядами, тихо отпуская пошлые шуточки, а мне вдруг стало как-то… неуютно, неприятно. Неужели такой дар дан для того, чтобы потворствовать чьим-то прихотям в низкопробных тавернах? Впрочем, не мне судить.
Танцовщица, перекинувшись парой слов с каким-то солидным мужчиной, видимо, хозяином паба, вдруг уверенно направилась к выходу, накинув на плечи плащ. Я же, напротив, двинулась к хозяину, дабы спросить какой-нибудь работы вроде прислужницы.
И вдруг остановилась, почувствовав чью-то тёплую руку чуть выше локтя.
— Астарта? Асти?! — Оглянувшись, наткнулась на кофейные глаза танцовщицы, чьё лицо всё так же скрыто паранджой, — Что ты здесь забыла, девочка?
— Мы разве знакомы? — немало удивилась я, внимательно вглядываясь в собеседницу, но совершенно не узнавая её в полумраке и под паранджой.
— Да, и давно, — в её приятном грудном голосе, казалось, скользнула мягкая покровительственная улыбка, — Выйдем-ка на секунду?
Подумав секунду, кивнула и двинулась вслед за странной незнакомкой к выходу.
Уже сумерки… м-да. Пора возвращаться домой. И всё с той же уничтожающей меня изнутри мыслью, что ничего не сдвинулось ни на шаг.
— Надеюсь, я ошибаюсь насчёт причин, приведших тебя в это Богом забытое место, — произнесла она, снимая паранджу, — Сюда не стоит ходить приличным молодым девушкам, имеющим хоть какие-то перспективы на будущее.
Я изумлённо разглядывала «незнакомку», едва подавив желание протереть глаза для достоверности. Ну да, на моей памяти никто не мог танцевать так, как она — чтобы никто не мог оторвать взгляд.
— Госпожа Танильдиз? — смесь радости и неясной горечи превращалась в жуткое смятение при виде постаревшей, но всё ещё полной энергии наставницы из моего детства.
«Нет ничего невозможного, просто на невозможное требуется больше сил и усилий».
Кармина
Кармина захлопнула дверь, наверное, слишком резко для человека, желающего остаться незамеченным, тут же буквально повалившись на стену спиной, обессилев. Девушка прерывисто дышала, невидяще обводя глазами комнату. Колени и руки её мелко дрожали, словно к хрупкому телу медленно подбиралась лихорадка. В льдисто-серых, широко распахнутых глазах читалось абсолютное непонимание, неверие, шок, немой вопрос и застарелая боль — словно тупым ножом по едва начавшей заживать ране.