Постой, не проходи, взгляни в окно,
Там за окном дитя, во взгляде бездна,
Он в этом детском доме уж давно,
И, кажется, уже не интересно
Ему, что там, за каменной стеной,
Постой, не пожалей своих минуток,
Это могло бы быть с любым, с тобой,
Когда такой вот взгляд, но почему так?
Прививку депривации сполна,
Он получил ещё в доме ребёнка,
Где с ним не нянчились с рождения никогда.
Менялись по часам под ним пелёнки,
Кормили и поили по часам,
Спать захотел, малыш, так вот кроватка,
И словно маятником, он головкой, сам,
Качал, качал, пока не падал…. Жалко,
Как жалко, их, рождённых невпопад,
Не так и не у тех, и не в то время,
Сердечки их стараются, стучат,
Но от тоски им биться всё труднее.
Малыш заснул, дай бог, чтоб видел сны,
А может быть, там были мамы руки?
И были даже ласковы они,
Но, снова, целый день, часы разлуки.
Мелькал перед глазами персонал,
Да молча подходили, есть давали,
А малышок, одни глаза искал,
И руки, что во сне его качали.
Бежали дни, ни кто не прижимал
Его к груди, ни целовал в макушку,
Ни пожалел, и даже не узнал,
Когда у малыша болели ушки.
К головке прижимались кулачки
Но он не плакал, плачут, чтоб жалели,
Лишь взгляд его от боли и тоски,
Кого-то звал, чрез прутья колыбели.
Он бы хотел, кого то полюбить,
Узнать хотя бы, что это за чувство,
Но с той минуты, как он начал жить,
Сменялось нянечек не долгое дежурство.
Они бежали к детям и мужьям,
И берегли любовь свою, для дома.
Малыш ещё смотрел по сторонам,
Пытаясь угадать, может знакомо…
Ему вот это или то лицо,
Может запомнить лучше, привязаться,
И полюбить, без разницы, за что,
Да просто, человеком, чтоб остаться.
Ведь человек рождён, чтобы любить,
А если не научишься с пелёнок,
То организм причин не видит жить
Сколько таких, и взглядов их бездонных.
А перед ним, мелькал всё персонал,
Кормили, мыли, памперсы меняли,