— Слушаю вас, — послушно села, приготовившись внимать ещё одной порции двухчасового красноречия.
— Знаю, ты обижена на нас, за то, что мы оставили тебя в своё время, не смотря на то, что тем самым спасали твою жизнь, — а, вот как оно теперь называется, — Но, где бы ты ни была, ты остаёшься леди Моран, моей дочерью. У нас в крови любовь к своей земле, и у тебя появится возможность это доказать. Что ты думаешь об этом?
О, чувак, ты в пролёте. Лучше тебе не знать и не слышать то, что я об этом думаю. Чёрт, да та же Россия — страна, с которой меня связывает мало счастливых воспоминаний — несравнимо больше имеет шансов называться моей родиной, чем весь этот несуразный средневековый мирок вместе взятый. Крайне хреновый рычаг давления. Продолжим.
— Поверьте, я давно перестала обижаться, — сладенько улыбнулась, — конечно, когда-то мне было больно и одиноко, но я давно смирилась. Теперь же я и вовсе чувствую себя счастливой, узнав, наконец, причины, по которым вы так поступили, — а вот в этом есть доля правды, мне и впрямь стало легче, правда, не в том смысле, какой имеется ввиду в данном контексте, — я чувствую себя дома. Против брака я не буду, если вы об этом. Стабильная, спокойная жизнь — мне этого достаточно. Но я в любом случае привязалась к вам и рада оставаться вашей дочерью. — Тьфу, тьфу, тьфу, да простят мне высшие силы такую наглую ложь. — Если я могу для вас что-то сделать — скажите.
— Можешь, дорогая, — герцог удовлетворённо улыбнулся, — Я бы очень хотел, чтобы нашего герцогства не касались никакие беды, поэтому я бы хотел, чтобы ты, будучи родственницей короля, помогла бы поддерживать стабильность в Фероне и добывать нам некоторую информацию.
— Шпионить? — В мнимом ужасе округлила глаза, — Но, отец! Это неправильно по отношению к моему будущему супругу. Нет, я так не могу…
— Нет, нет, не шпионить, — тут же оборвал меня герцог, — Это касается только тех известий, что так или иначе связаны с Фероном.
— Если так… — я «облегчённо» вдохнула, — то да, конечно.
— В таком случае тебе нужно будет после ритуала принести одну клятву, — вкрадчиво добавил он, — Просто сказать «да» и дать немного своей крови.
О, а это о многом говорит. Насколько я успела узнать, единственная клятва на крови, которая требует простого «да», а не «да, я, такой-то такой-то, клянусь…» — клятва абсолютной верности, проще говоря, добровольного рабства. С помощью такой клятвы герцог с лёгкостью заставит меня делать абсолютно всё, что его душеньке угодно, да причём так, что я, если ему захочется, даже не пойму этого.