Но тут мистер Холт взял слово:
— Это именно то, чего я опасался, Блэйн. Видите, как плохо пренебречь официальными формальностями.
— Да, это очень серьезно, — согласился с ним Уэбстер.
Джон Блэйн бросил на него быстрый взгляд, полуудрученный, полувеселый. Он хотел было что-то сказать, но мистер Холт его опередил:
— Мистер Уэбстер прав. Необходимы переговоры.
— Иначе все будет гораздо серьезнее, чем вы думаете, — обрадовался неожиданной поддержке Уэбстер и, взяв со стола письмо, углубился в чтение.
Джон Блэйн, повернувшись к Уэбстеру, ждал, пока тот дочитает письмо.
— Действительно, подобная сделка не может быть заключена между частными лицами, — сказал наконец Уэбстер, наклонив голову, и поджал губы. — Для решения подобных вопросов нужны официальные лица. Естественно, я стою на стороне своих клиентов. Сделка невозможна. Мы — англичане — не экспортируем своих замков, знаете ли.
Он повернулся к сэру Ричарду и добавил:
— Боюсь, будет судебный процесс. Это может оказаться очень неприятным делом. Неизвестно, что нас ждет, но через это надо пройти.
Леди Мэри, нервно сжимавшая свои пальцы, внезапно очень грациозно встала и сказала:
— Думаю, что чашечка чаю будет нам всем очень кстати, — и дернула за шнур звонка. На ее зов появился Уэллс, и леди Мэри распорядилась, чтобы Кэт подавала чай.
— Нас пятеро, Уэллс, — уточнила она, словно не надеясь на зрительные способности старика.
— Слушаюсь, миледи.
Он быстро повернулся и вышел. Хорошо зная тему дискуссии, Уэллс не хотел показывать своих слез, без удержу катившихся по его морщинистым щекам.
В течение последовавшей паузы оба поверенных в делах стояли молча, настороженно поглядывая друг на друга.
— Процесса не будет, — объявил вдруг Джон Блэйн. — Я не могу заставлять сэра Ричарда поступать против своей воли. Однако, вот чек на обусловленную сумму — миллион долларов. Я вам его показываю, просто чтобы доказать свои добрые намерения.
У леди Мэри перехватило дыхание. Вошла Кэт с чашками дымящегося чая и взглянула на Джона Блэйна. Их взгляды встретились.
— Это письмо является обязательством, мистер Блэйн, — чеканя каждое слово, произнес мистер Холт. — Кроме того, я должен вам напомнить, что вы уже истратили 50 тысяч долларов, зафрахтовали два судна, еще…
Уэбстер резко перебил его:
— Это письмо не будет иметь никакой юридической силы для английского суда.
— Мы — американцы и исходим из американских законов, — отрезал Холт.
— Но мой клиент — англичанин, — запротестовал Уэбстер.
— Это не извиняет его за то, что он не сумел понять письма, составленного на отличном английском языке, — заявил Холт, — тем более что в моем досье есть его письмо, принимающее наше предложение.