На их фоне дом торговца сукном выглядел жалкой лачугой. Его стены, представлявшие собой деревянный остов с промежутками, заложенными кирпичной кладкой, источили жучки-паразиты, штукатурка потрескалась и кое-где обвалилась, а крыша просела. В окнах не хватало свинцовых вставок, при помощи которых держались стекла. Под навесом не было видно ни лошадей, ни какой-либо повозки. Во всем этом чувствовался упадок.
В лавке тканей сильно поубавилось, и уже не было видно ни суетящихся продавцов, ни клиентов, ни хотя бы кота.
Сюзи с трудом узнала свою мачеху в располневшей телом и лицом женщине, от прежней внешности которой не осталось ничего, кроме вечно нахмуренных бровей и поджатых губ. Вокруг нее крутилось пятеро детей (четыре мальчика и одна девочка), старшему из которых было лет двенадцать, а младшему – не больше пяти. Сюзи не знала о существовании этого малыша, который сейчас, по-видимому, испугавшись появления незнакомки, вцепился в юбку своей матери.
– Итак, мадемуазель, ваше поведение – настолько безнравственное, что даже урсулинки не выдержали вашего присутствия? – съехидничала мачеха вместо того, чтобы поздороваться.
Детишки вокруг нее оживились и, морщась, уставились недоверчивыми взглядами на свою сводную сестру, которую они либо уже позабыли, либо вообще никогда не видели.
– Мадам, благодарна за ваш комплимент, – сказала в ответ Сюзи, делая небольшой реверанс, которому ее научили в монастыре. – Вы, я вижу, в мое отсутствие время зря не теряли!
Произнеся эти слова, она показала на самого маленького ребенка, который уже стал вырываться из рук своей матери.
Пьер-Симеон Трюшо, услышав из своего кабинета голос Сюзанны, распорядился привести ее к нему. Она зашла в кабинет и снова слегка согнула колени и похлопала ресницами, то есть поприветствовала его так, как учили ее урсулинки.
– А-а, вы уже здесь, негодяйка!
– Да, я уже здесь.
– Имейте в виду, что я очень недоволен вашим безнравственным поведением! Дай Бог, чтобы ваши братья и сестра не пошли по той же дорожке, что и вы! Я заплатил монастырю урсулинок кучу денег – и все, получается, только ради того, чтобы снова увидеть на вашем лице дерзкое выражение, которое мне очень хорошо знакомо… Я потратил почти две с половиной тысячи ливров, чтобы сделать из вас благовоспитанную барышню и дать вам образование, а вы возвращаетесь ко мне такой же упрямой и злонамеренной, какой вы были до своего приезда в монастырь! Вам, однако, следует знать, что моя торговля приходит в упадок, дом быстро ветшает, а мне сейчас нужно кормить восемь ртов – не считая служанок, которые все как одна меня обкрадывают и обманывают, – что ваша мачеха косо смотрит на ваше преждевременное возвращение, и, если подвести итог всему этому, я нахожусь в отчаянном положении. Вы замените одну из служанок, которую я немедленно уволю.