– Просто я во время своего пребывания в Париже была очень занята!
– Элуан рассказывал мне о славе, которой покрыл себя некий Антуан де Реле…
– На написание книги у меня ушло почти четыре года…
– И ты, оказавшись в зените славы, сбежала из Парижа? Тебя ведь даже принял в Версале король, да?
Вопросы сыпались один за другим, а ответы сопровождались смехом и гримасами. Томас Ракидель даже загорелся ревностью: в общении с ним Сюзи не была такой раскованной!
После нескольких минут оживленного диалога Сюзи и Эдерна вдруг вспомнили о том, что рядом с ними вообще-то находятся другие люди, которые терпеливо – и с улыбкой на устах – дожидались, когда эти две женщины наговорятся. Эдерна воскликнула:
– А ты, я вижу, не одна!
Она стала переводить взгляд с Томаса Ракиделя на Жана-Батиста Трюшо и обратно. Она еще ни разу не видела ни того, ни другого, хотя и частенько слышала о них от своей подруги.
– Это Томас Ракидель, – сказала Сюзи, показывая на старшего из своих спутников.
– Томас Ракидель, твой…
– Мой супруг.
– Слава тебе, Господи! Ты, я вижу, наконец-то нашла того, по кому так долго тосковала! И наконец-то согласилась связать себя с ним узами, разорвать которые может только Бог.
Произнеся эти слова, Эдерна стала разглядывать Ракиделя. Она не забыла, что он – гугенот, наполовину англичанин и искатель приключений. Ей очень хотелось, чтобы он, несмотря на все это, смог обеспечить Сюзанне ту счастливую жизнь, которую она заслуживала.
– А это – мой брат Жан-Батист, – сказала Сюзи, показывая на белокурого юношу с лицом ангела, у которого еще не начали пробиваться усы и борода и который настороженно смотрел на стоящих перед ним людей и на все, что его окружало.
– Как я рада видеть, что рядом с тобой находятся такие прекрасные люди!
Жан-Батист в знак приветствия кивнул. Его сестра поспешила предупредить Эдерну, что других проявлений вежливости от него ждать не стоит.
– Этот юноша – немой, – сказала она, – и никакое чудо не вернет ему дар речи, который он утратил, когда все остальные наши ближайшие родственники стали жертвой эпидемии оспы…
Наибольшее удивление немота Жана-Батиста вызвала у появившихся вскоре троих детей – Эктора, Беренис и маленькой Сюзанны, которые так выросли, что Сюзанна-старшая с трудом их узнала. Эктору уже исполнилось десять лет, а маленькой Сюзанне – целых пять. Дети, взволнованные появлением в усадьбе Клаподьер незнакомцев, устроили настоящий галдеж. Увидев, как молод еще Жан-Батист, они захотели с ним поболтать, но он в ответ лишь гримасничал и жестикулировал. Когда же они к этому привыкли, они увели его порезвиться вместе с ними, оставив взрослых продолжать свои разговоры.