— Смотрите. Не хотите никуда идти — останемся тут.
Джемайма с напускной нерешительностью склонила голову.
— Не знаю, право, что вам и сказать… Остаться в душном баре или предпочесть прогулку при луне вдоль берега, где веет свежий ветер? — аффектированно продекламировала она, подражая актерам «старой школы», а потом самым что ни на есть прозаическим тоном добавила: — Тем более что, насколько я могу судить, девицы за соседними столиками себе только что шеи не свернули, на вас заглядываясь. И если мы не уйдем, их нелепая и преждевременная кончина будет на вашей совести.
— Не только их, — доверительно сообщил Энрике. — Девиц, честно говоря, я не заметил, а вот тех трех парней возле стойки разглядел хорошо. Бедняги так пялятся на ваши ножки, что чуть с табуретов не падают всякий раз, как вы пошевелитесь.
Джемайма мгновенно повернулась лицом к стойке. Глаза ее расширились от изумления.
— Что, правда? А вы уверены, что они глядят именно на меня. Тут столько красивых и совершенно свободных женщин!
— Но ни одной с такими стройными ножками.
По щекам ее разлился очаровательный румянец. Она явно не сознавала своей красоты. А посему не представляла, как эта красота действует на любого мужчину, если только он не голубой или не безнадежный импотент. Зеленые глаза сияли манящим колдовским светом, а вид умопомрачительных ног вызывал в мозгу рой образов, один эротичнее другого. Во рту у Энрике вдруг пересохло.
Однако на лице красавицы по-прежнему читалось недоверие.
— Неужели вам так трудно поверить, что все мужчины в этом баре только на вас и смотрят? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Наверное, все дело в том, что я слишком уж привыкла к обычной своей роли тихой серой мышки. Не уродина, но уж точно не из тех, кто одним своим появлением вызывает затор на дорогах… или столпотворение в барах. — Джемайма с улыбкой огляделась по сторонам. — Вы уверены, что все дело во мне?
— Абсолютно, — заверил ее Энрике. — Даже не сомневайтесь. Честно говоря, от взглядов, которыми они вас пожирают, во мне просыпается самая что ни на есть первобытная ярость.
— Ой-ой-ой! — с притворным ужасом воскликнула она. — Вот этого не надо! Если вы сейчас вскочите на стол и приметесь с утробными криками молотить себя в грудь, нас не поймут.
Энрике расхохотался. Черт возьми, Джулия не только красива, она еще умна и наделена превосходным чувством юмора! А уж до чего сексапильна! Ну, парень, тебе крупно повезло. Не женщина, а мечта всей жизни.
— Ну что, идем?
— Идем.
Она поднялась из-за стола, и Энрике поспешил взять ее под руку. Показалось ли ему, или она чуть заметно вздрогнула?