— Скипидар в жопе играет? И у тебя, и твоей прима-маринки? — нежно проводя кисточкой по его скулам, продолжала гримерша. Лялечка была гением своего дела, ей было все можно — и она это знала. Ее любимой присказкой было: «Актеров много, а вы попробуйте их морды пригодными для глаза зрителя сделать»… Так что кто был главный, Лялечка давала понять достаточно быстро. Но никто другой и не мог так здорово крокодила в ангела превратить.
Но самое интересное заключалось в том, что те, кто не смог найти общий язык с этой дамой и чересчур болезненно реагировал на ее ненормативную лексику, запах табака и не аристократические манеры, как-то быстро уходили… Не приживались. Равно и те, кто пытался перед гримершей строить звезд Вселенной…
Владимиру же Лялечка нравилась. Хотя он сам не ругался, за своей речью и манерами следил тщательно, не любил, когда выражались другие — особенно молодые актрисы, у которых мат заменял нормальные слова. Но этой бегемотихе было можно. Как-то получалось у нее и в тему, и не обидно, и крайне выразительно…
— Твою нехорошо! — рявкнула Лялечка у него над ухом, и Владимир, наконец, послушался. — Замри, сказала!
— Лютует? — приоткрыла дверь гримерки Марина, уже уложенная, накрашенная, в длинном платье с высокой талией. Вся в буклях и в белом.
Владимир обернулся, чтобы поприветствовать ее — и кисточка попала-таки ему в глаз. Оскользью, но неприятно.
— А я предупреждала! — голос у Лялечки стал счастливым. — Не моргай, говорю, размажешь!
Она аккуратно промокнула салфеткой заслезившийся глаз. Мат смешался с клубами дыма… Красота!
— Я только хотела сказать, — наконец смогла вставить слова Марина, — что из приглашенных гостей не будет гитаристов. Павел сказал, что они уехали куда-то «на чёс», извинялся.
— Чёс — это что?
— Как я поняла, это что-то типа гастролей, только с большим количеством выступлений.
— Понятно. И что?
— Вместо гитаристов появится сестра Павла с супругом. Елена, про которую нам рассказывали. А знаешь, кто у нее муж?
— Волшебник, — пробурчал Владимир.
— Нет, дипломат. Какая-то важная шишка в посольстве во Вьетнаме. Они сейчас в отпуске в стране. Павел спрашивал, не против ли мы с тобой, что будет такая замена…
— Какой вежливый! — громогласно объявила Лялечка, отступая назад и любуясь на дело рук своих. — Эх, Володя! И зачем ты такой красивый? Нет, актер таким быть не должен, иначе гримеры зачем… Без хлеба останемся.
— Будете старить и шрамы рисовать, — ответил Владимир уныло. Он не любил замечаний о своей внешности. Ему все казалось, что отбирают его не за талант, а из-за внешних данных. «Безукоризненная лепка скул», будь она неладна…