В глубине комнаты, друг на друге, лежало три тела. Ни капли крови не было пролито, но их черные как смоль глаза и искривленные в мучительной конвульсии лица, были более очевидной меткой смерти. Так убивают проклятые! Я стала задыхаться. Мысли как рой мух беспорядочно кружились в голове. Крови нет. Крови нет. КРОВИ НЕТ!
— КРОВИ НЕТ! ЕЕ НЕТ! — я закричала во все горло. Все резко обернулись. Салван и Широ обнажили клинки. Никто из них еще не осознал всей опасности. Я что есть мочи пришпорила Палю, которая и так неслась вдогонку товарищам, что успели отъехать к краю границы.
— Проклятые! Это проклятые! — вот теперь все поняли меня. Я виновата, что не смогла связно мыслить и четко описать всю ситуацию. От страха я не могла правильно отреагировать. Паника охватила все мое существо. Бесполезные слезы текли по щекам. Беспомощность. Это то, что ощущал сейчас каждый из нас. Алкай ведь почуял кровь. Но каратели не оставляют крови, они питаются ей, как и болью умирающего. Остается только горький запах полыни, как насмешка. Полынь, что отгоняет нечисть, стала тем самым ароматом черной смерти проклятых. Запах крови был оставлен специально. Нас заманили в ловушку.
— Ловушка… это… это ловушка! — сипло всхлипывала я. Не было сил даже крикнуть. Я видела только дюжину черных всадников, что безжалостно нападали на моих друзей. О нет, они не убьют их сразу. Они замучают их так, что смерть будет даром. И, несмотря на такую участь, я фанатично неслась к ним. Если так суждено, то мы умрем все вместе.
Время замедлило свой ход. Я четко видела, как всадники валят на землю Вана с Ласканом. Феникс тут же сгорает, а Вана берут в кольцо и под испепеляющими взглядами он теряет опору и заваливается на бок. Жуткая боль отражается на его враз побледневшем лице. Сердце пропустило удар. «Он больше не встанет», — эта мысль билась в голове все время, пока губы выкрикивали невнятные слова заупокойной песни по возрождающемуся фениксу. Они поймут кто он. Это неизбежно.
Посреди поля вижу Широ. Эльф все еще в седле и до сих пор отбивает все атаки. Его щиты пока держатся, но четверо проклятых, это слишком много, даже для архимага. Оборотней же поразили в первую очередь. Как только проклятые появились, они сразу обездвижили их, послав волну адской боли.
Василиск без сознания, с кровоточащей раной лежит под копытами вороного, что в испуге гарцует на месте. Один из карателей уже тянет свои серые, костлявые руки к голове Салвана. Он почуял кровь. А я все несусь в середину этого безумия и понимаю, что мне нечем помочь. Сейчас мы все умрем. Это было моей последней мыслью, поскольку Палевая резко затормозила, как перед обрывом, но было поздно. Мы обе кувырком полетели по земле. Еще мгновение и жуткий грохот заполнил весь блокпост. Земля задрожала, а я почувствовала, что лечу. Приятное чувство подъема и ужасающее падения. Непереносимая боль и тьма.