Мы поднимались в атаку (Миронов) - страница 33

— Конечно, согласен, Жанночка! — весело ответил, я. — Вы правы: субъективно, выспренно. Давайте прямо быка за рога. Возражений не имею.

Отчего я всегда покладисто уступаю? Не знаю, почему, а всю жизнь так. Стоит человеку мне понравиться, и он тут же начинает, как говорят, веревки из меня вить. А я только благодарю.

Вот и сейчас Жанна из деловитого строгого редактора внезапно превращается в существо, которое я про себя окрестил «желтым цыпленком». Она откладывает карандаш, крепко трет глаза, говорит устало:

— Больше не могу, некачественная работа. — И встает.

Ну, отложим так отложим — невелико огорчение. «Законные», обещанные ею два дня ведь остаются в силе? У Жанны осунувшееся лицо, синие круги под глазами. Вместо отдыха весь день просидела в редакции. А я еще из нее тяну жилы. Опять разминает сигарету. Но нет, эту девочку победить не просто. Не бросила работу, а хочет взбодриться. Из соседней комнаты спрашивает, пью ли я кофе, — она сейчас сварит, и мы будем работать дальше.

Отодвинуты бумаги, на краю стола появились чашки, коробка с разносортным печеньем и вазочка с конфетами — от простецкой «Взлетной» до аристократических трюфелей — чисто студенческий набор. Я голоден и тяну одно печенье за другим.

— Знаете что, гость, по моим данным, вы сегодня не обедали. Хотите колбасу и хлеб, только честно?

Мне хорошо с этой доброй и открытой девчушкой. Будто не было тридцати лет, и где-то в «Красной заре», в комнате девчат, Ира Морозова, моя мальчишечья любовь, кормит меня, смертельно голодного после рабочего дня на окопах.

— Спрашиваете — отвечаем, — шутливо отзываюсь я. — Хотим колбасу с хлебом. Даже очень! Но только за компанию с вами.

— Утверждено! — Жанна вскакивает. Слышно, хлопает в соседней комнате дверца холодильника, и на столе появляется полукопченая колбаса.

— Откуда сие яство? — удивляюсь я.

— Редакционные заготовки к празднованию грядущего Дня Победы.

— Не стану. Несите обратно. Праздник нельзя разорять.

— Как сказал бы наш редактор, колбаса подана к столу «в виде особого исключения». Для ветеранов войны установлены разные льготы. В планах нашей редакции должен появиться пункт: досрочное угощение возможных авторов газеты.

— Хорошо, я делюсь с вами ветеранским пайком.

— Заметано. Режьте, товарищ фронтовик. Кофе послаще?

Потом мы снова работаем. Но все-таки эта работа не на час или два, и кофе мало помогает. Теперь уже я решительно вмешиваюсь: хватит. Галантно подаю Жанне пальто. Она из стола достает детские книжки, журналы в ярких обложках, запихивает в большую замшевую сумку, которую девушки-студентки, молодые женщины носят на плече. Перехватив мой взгляд, объясняет с усмешкой: