— Ну, ладно, пап, я тебя выслушал, все понял, знаю, что Жанна — хорошая, цельная натура, предугадываю, что тебе хотелось бы нас познакомить…
— Я об этом слова не сказал, — сделал я слабую попытку замазать правду, но сын меня видит насквозь. Младшее поколение не такие простаки, к нам порой относятся с долей снисхождения.
— Очень занят, отец. Вот немного освобожусь с квартальным планом, познакомишь нас, и поведу эту чудесную Жанну в кино. А вы с мамой, едва вечером вернусь, будете ждать, когда расскажу все в подробностях: где сидели, что я сказал, что она ответила… Ладно, с этим все? Тогда о моем? Вот ты мой батька, а мало мы видимся, Все детство и отрочество с нетерпением поджидал по вечерам, когда ты придешь с работы, а, не дождавшись, знал, что ты обязательно с порога пошагаешь в детскую целовать нас спящих. Хотел не заснуть, а не получалось. Но во сне улыбался тебе, когда твоя отросшая за день щетина колола щеку…
— К делу, — говорю я. — Что-то ты, сынок, становишься сентиментальным. Воспоминания — удел моего возраста. Или у нас в семье мемуарная эпидемия?
— Хочу купить мотоцикл с коляской, папа, — рубанул Алик. — Твое мнение?
— По идее, неплохо иметь колеса, но ведь ты знаешь, мы с мамой не накопили почти ничего, какие мы тебе помощники!
— Что ты, что ты, отец, — Алик даже испугался, — неужели думаешь, что я претендую?..
— А может, мы тебя сначала женим? Это во всех отношениях безопаснее.
Неожиданно Алик шагнул ко мне, обнял и на несколько секунд прижался к моей щеке. Как в детстве. За всю его жизнь это было второй или третий раз, когда вот так мы стояли обнявшись. Нечасто в нашей семье предавались сантиментам.
— Я уже большой, папа, — сказал Алик. — Ты в мои годы вернулся с войны ротным командиром, бывалым офицером, а сейчас за меня вы с мамой хотите решить, когда мне жениться. Я говорю: «Мотоцикл», а ты: «Нет, жена».
— Ну, извини. Больше не буду об этом. Просто я о человеке, а ты — о железе. Хороших людей терять нельзя, сынок, а железа на наш век — с избытком.
— Уел! Убил! Я подумаю…
Это уже много! Если «подумаю», значит, есть над чем.
Через два дня без звонка (по телефону отказывают легко, проверено опытом) я отправился в редакцию. У меня было окно между уроками. Шел быстро, торопился, хотя время в запасе имел. У редакции смело направился через улицу: до пешеходного перехода идти было полквартала.
Свисток милиционера настиг меня па середине магистрали. Я оглянулся с досадой — никогда здесь не было постового — и обреченно вернулся к нему, ожидавшему меня с полукомической миной на немолодом усатом лице.