— Где я? — тихий голос теряется в шуме комнаты.
— В полиции, — отвечает Филип.
Филипина все еще не совсем понимает.
— А вы кто?
— Полицейский, — говорит Филип.
Пальцы Филипины разжимаются.
— Простите, — говорит она и хочет убрать руку.
Ее лицо искажает гримаса боли — врач наконец находит вену.
— Ничего, — говорит Филип, и пальцы снова сжимают его руку.
— Вы мне мешаете! — орет врач. — Выйти всем отсюда!
Филип осторожно высвобождает руку и последним выходит из комнаты.
В коридоре один из полицейских, поручик, открывает дверь в соседнюю комнату. Филип машинально провожает его глазами. Войдя в маленькое помещение, поручик подходит к тому, кто наблюдал за происходящим через зеркальное стекло. Они закрывают за собой дверь, но в последний момент Филип успевает заметить — у того второго рука на перевязи. А мы узнаем в нем стриженного ежиком мужчину в очках — владельца фирмы, которому Филипина подложила бомбу.
Филип, заслонив глаза от ярких лучей заходящего солнца, смотрит наверх. Он во дворе полицейского участка. Огромное старое здание. В окнах лестничной площадки на пятом этаже мелькает несколько фигур — кого-то ведут (а может, несут носилки). Свернув в коридор, они исчезают из поля зрения Филипа — теперь юноша видит одни только маленькие зарешеченные окошки тюрьмы. Он стоит здесь еще какое-то время, пока здание полиции не накрывает быстро передвигающаяся тень: осеннее солнце садится за крыши.
Утро. Отец провожает младшего сына в школу.
— Видел Филипа в форме? — спрашивает он худого и высокого для своих десяти лет мальчика.
Сын кивает, закидывая за спину рюкзак с учебниками.
— Ты ему часы дал. Он мне показывал. А у меня теперь его старые, — демонстрирует мальчик «Свотч» на запястье. — Он со мной разговаривал.
— О чем? — интересуется отец.
— О нашей учительнице, — отвечает сын и выбегает из дому.
Отец смотрит ему вслед и идет в ванную. Заперто. Отец нажимает ручку, прислушивается. Из ванной доносятся непонятные звуки. Он стучит. Дверь открывается — на пороге стоит Филип в майке, в руках у него мокрая простыня.
— Что ты делаешь? — спрашивает отец, заглядывая внутрь.
Филип в ответ улыбается милой широкой улыбкой.
— Стираю — я описался.
— Описался? — удивляется отец. — Пятнадцать лет ничего подобного с тобой не случалось! — Он всматривается в лицо сына. — Что произошло?
Филип, чуть смутившись, молчит и снова улыбается той же улыбкой — неожиданно обаятельная и мальчишеская, она всегда трогает отца.
— Ты мне скажешь? — спрашивает тот.
— Я влюбился, — отвечает Филип.
Филип выходит из аптеки и садится в свою маленькую машину, стоящую у тротуара.