– Изабель, вам дурно?
– Не тревожьтесь, это легкое недомогание, и оно скоро пройдет!
Оркестр заиграл джигу. Корсет стеснял Изабель грудь, нижняя сорочка была мокрой от пота. Пьер посмотрел на нее. На его красивом лице читалось искреннее беспокойство.
– Моя дорогая, вы так бледны… Вам уже лучше? Может, вам стоит присесть?
– Нет! – ответила Изабель резче, чем ей хотелось бы. – Я… Пьер, окажите мне любезность! Давайте потанцуем!
Молодой Джозеф Фробишер выступил вперед и, прижимая руку к сердцу, галантно поклонился мадам Ларю, не упустив, однако, возможности заглянуть в ее соблазнительное декольте.
– Если мадам удостоит меня… the honour of this dance[15]?
Дерзость молодого англичанина на мгновение обескуражила Изабель. Не зная, что ответить, она вопросительно посмотрела на Пьера. Губы ее супруга недовольно сжались.
– Дорогая, прошу вас, подарите юноше этот танец! – прошептал он, опустив глаза. – Дело в том, что наша беседа еще не окончена. Мистер Маккорд хочет основать в Квебеке новую пивоварню, полагая, что военные местного гарнизона составят ему отличную клиентуру. Попытаюсь его переубедить, хотя не знаю, удастся ли: на следующей неделе он намерен ехать в столицу. Надеюсь, моя просьба не очень вас огорчит?
«Ну конечно, пока муж говорит о делах, святая обязанность жены – очаровывать его компаньонов!» – с горечью подумала Изабель. Она улыбнулась мужу, а потом и молодому мистеру Фробишеру, который ожидал ее ответа, все так же прижимая руку к груди. Гордо подняв голову, молодая женщина позволила этой руке сжать в ладони ее пальцы и только тогда с отвращением почувствовала, что она мокрая. Согласовав свои движения с движениями кавалера, она стала рассматривать лица в поисках смутившего ее виде́ния. Эта шевелюра с бронзовым отливом, нос с горбинкой… Мужчина, одетый во все черное, стоял теперь к ней спиной, но Изабель успела увидеть его профиль, узнала его манеру держаться. «Это не может быть он! Он никогда бы не явился на этот бал!» – взволнованно размышляла она.
Проницательным взглядом мужчина окинул пары, которые, казалось, покачивались на волнах радости. Сомнений не осталось: Килиана ван дер Меера в зале не было.
– Теперь можно уходить! – объявил он, повернувшись к своему спутнику.
Габриель Коттэ, прищурившись, рассматривал мелькавшие перед ним лица. Это он обещал познакомить американца с торговцем по прозвищу Голландец.
– Я вижу Блондо, но ван дер Меера нет. Прости, друг! Меня заверили, что сегодня он обязательно будет здесь.
Третий мужчина, который до сих пор стоял и молча отбивал ритм ногой, посмотрел на товарищей. Его худощавое лицо с выпуклым лбом и выступающим подбородком, в профиль напоминавшее серп молодого месяца, светилось улыбкой.