Он был худее, чем раньше, и в шевелюре проблескивала седина. Но этот нос с горбинкой, волевой подбородок, оригинальный рисунок губ, искалеченная кисть… Все приметы указывали, что перед ним – Александер Макдональд. Он просто не мог ошибиться…
Но как? Каким чудом? Он сам видел, как Макдональд вбежал в пылающий дом. Видел, как из-под дымящихся обломков извлекли мертвое тело. Видел, как Изабель рыдала у него на могиле. Что же произошло? По спине пробежал холодок. Разве может человек раз за разом умирать и воскресать? Этьен тряхнул темными волосами и прищурился. В его глазах полыхнул злой огонек. Он видел, как блеснуло золото.
– Откуда бы ты ни явился, Макдональд, на этот раз я тебя достану!
Двуколка остановилась под аккомпанемент металлического скрежета и потрескивания дерева. Сидящая на ограде птичка – это оказался красноплечий трупиал – встретила гостей протяжной трелью; чуть поодаль два щегла ссорились на березе. Клочья утреннего тумана еще парили над пшеничными и маисовыми полями.
– Вот мы и приехали!
Жак Гийо медленно и глубоко вздохнул. С этого места была видна крыша дома, спрятавшегося за кленовой аллеей. Судя по серому дымку и приятному запаху мяса, приготовления к свадебному пиру шли полным ходом.
Вдалеке спокойно текла река Святого Лаврентия. Ему вспомнилось детство. Однажды они с отцом рыбачили на берегу этой вот реки. В ту пору ему было столько же, сколько теперь Габриелю. Глядя на остров Монреаль из лодки, медленно плывущей по течению, он подумал, что земля движется, а вода стоит на месте. Отец тогда засмеялся и сказал: «Мой мальчик, земля непоколебима, как судьба. А вода – она течет, как сама жизнь. Как вода приспосабливается к земле, так и жизнь принимает форму судьбы».
Сегодня утром перед Жаком Гийо открылось истинное могущество Судьбы. Сколько бы ни атаковали ее бурные волны, она продолжала существовать, оставалась неизменной. И даже эрозия была ей нипочем. Протяжно замычала корова, собака шумно подхватила почин. Потом снова стало тихо. Жак позволил своим векам опуститься. От волнения сердце выстукивало чечетку. Пожалеет ли он о своем поступке? Бесспорно! И эти сожаления останутся с ним на протяжении всей жизни. Но ему пришлось бы пожалеть еще больше, если бы он предпочел бездействие.
Он посмотрел назад, на дорогу. Там, едва различимый в облаке пыли, вырисовывался мужской силуэт. Какое-то время Жак смотрел на него, хотя думал об Изабель. Представил, как его муза в бледно-зеленом наряде приближается к нему по тенистой аллее, ведущей к алтарю. А сейчас она наверняка сидит в любимом кресле у окна в гостиной и смотрит на реку, медленно несущую свои воды в океан. И скоро мимо ее окна проплывет корабль…