Нужно будет поделиться этими размышлениями с сыном…
– Да, думаю, я могу позволить себе немного помечтать, – тихо проговорил Александер, склоняясь над женой.
– Я буду только рада! Ты подашь детям хороший пример.
Он взял ее за руки, поднес ее пальчики к губам и долго целовал, думая о Габриеле, Элизабет и… малышах, которые еще появятся на свет, если будет на то воля Всевышнего. Закрыв глаза, Изабель наслаждалась этим моментом нежности. Александер отпустил ее руки, обнял за талию и прижал к себе.
– Давно ли я говорил вам, мадам, как вы прекрасны? – прошептал он ей на ушко.
– Совсем недавно, мой дорогой супруг! Я могу загордиться, а это, как известно, грех!
– Один из многих…
– Неужели у меня есть и другие?
Обнимая его за шею, она улыбнулась.
– Как насчет чревоугодия и любви к роскоши?
– Ах, это? – протянула она томно. – Разве корнишоны с вареньем – такая уж роскошь?
– Корнишоны – нет, а вот варенье – наверняка!
С этими словами он погладил ее по волосам, отчего по спине Изабель пробежала сладкая дрожь. Их губы соединились, в то время как воды реки Святого Лаврентия плескались у их ног, словно бы желая укоренить их в земле, осуществившей мечты беспечной Франции, которые впоследствии были отняты у нее меркантильной Англией. Этот новый мир, к которому было обращено столько надежд, как бы он ни именовался – Новая Франция, Канада или Квебек, – останется для них двоих краем, где родились их дети, которым суждено вырасти и претворить в жизнь свои мечты.
Подумав об этом, Александер пылко обнял жену. Перед его глазами возникло умиротворенное лицо бабушки Кейтлин, и он услышал ее слова: «Per mare, per terras! No obliviscaris! “По морю, по земле! Не забывай, кто ты есть!” Никогда не забывай, кто ты есть!»
Словно скот на бойню, англичане загнали его соплеменников на корабли и отправили в далекие страны – туда, где не слышно было криков, когда их тела пронзали вражеские штыки. Когда война кончилась, выжившие вернулись на родину. Но какой прием оказала она своим доблестным воинам! Едва приехав в родную долину, они уже покидали ее, потому что им не осталось ничего, кроме нужды и бедности. Во имя прогресса у них отняли национальную гордость, дабы заставить работать на фабриках в Глазго и в морских портах. Наследие целого народа пошло прахом. Тишина воцарилась в знаменитых горах, населенных теперь лишь призраками воинов-фианна и погибших при Каллодене – в последней из битв.
Каллоден… Фолкерк, Престонпанс, Шерифмур, Килликранки, Флодден, Баннокберн, Стерлингский мост… Сколько сражений знала Шотландия за весь период своей истории! Сколько жизней принесено на алтарь независимости! Но когда затихает последняя нота волынки, когда рассеивается дым и открывается поле, усеянное искалеченными, изрешеченными пулями мертвыми телами, что остается в памяти мира? Кто вспомнит имена погибших?