«Скорее всего, он уже вернулся и уже обнаружил, — с ехидцей перебил меня внутренний голос. — Что лишний раз доказывает: твой побег был подстроен с самого начала. Так что успокойся и дослушай историю Вессы. Пусть это будет твоей платой за то, что потом она поможет тебе».
— Неделю все шло прекрасно, — негромко проговорила Весса. — Агриона продолжала втирать снадобье, которое вроде как действительно помогало ей. Фаворитка короля похорошела, расцвела. На щеках появился румянец. Фигура хоть и не приобрела былой стройности, но так глупо это ожидать на последних сроках беременности! Зато появившиеся растяжки посветлели и начали сходить на нет. Да и еще не родившееся дитя перестало мучить мать постоянными пинками, притаившись. Впрочем, так часто бывает перед родами, как заверила Агриону заблаговременно нанятая повитуха. Шли дни, Агриона продолжала хорошеть, а ребенок не торопился появиться на свет. Миновали уже все положенные сроки. Повитуха забеспокоилась. В ход пошли веками проверенные средства. Агриона пила травяные отвары с утра до позднего вечера, даже принялась лично мыть полы в своих покоях. Каждый день не менее двух, а то и трех раз обходила дворец с самых верхних этажей до самых нижних, не давая себе отдохнуть на длинных лестницах. Румянец, прежде так украшавший ее личико, сменился болезненной краснотой. Но самое страшное — по телу поползла уродливая гнойная сыпь. Причем лицо и живот она не затронула, поэтому Агриона продолжила использовать умертвий-воду, надеясь, что та поможет остановить странную болезнь. Правда, теперь она втирала ее по всему телу.
Весса опять улыбнулась, и я внезапно почувствовала отвращение к ней. Да, наверное, мне не следует судить знахарку. Это не мою мать приговорили к смерти на костре, а прежде пытали. Поэтому я понятия не имею, как бы реагировала на ее месте. Может быть, тоже искренне радовалась страданиям той, из-за которой погибла моя мать. Но, насколько я понимаю, что-то страшное произошло и с ребенком, раз наш король не имеет столь близких родственников. А он-то уж точно был не виноват в прегрешениях матери.
— И вот вдруг Агриона ощутила схватки, — произнесла знахарка, которая, к моему счастью, вряд ли догадывалась, какие мысли на ее счет в этот момент пронеслись в моей голове. — Не передать словами, как был счастлив король, а еще более счастлива повитуха, поскольку Агриона переходила положенный срок более чем на месяц. Естественно, Кенрика не пустили в покои, где металась от боли его фаворитка, пытаясь разрешиться от бремени. Как и положено будущему отцу, он маялся от неизвестности в своем кабинете, приказав подать себе побольше вина. Он успел опьянеть и протрезветь не менее трех раз, но никто не торопился к нему с радостным известием. К тому моменту в покоях фаворитки творилось настоящее столпотворение. Повитухи, лекари, целители, маги… Никто не был в силах облегчить страдания фаворитки. Но всему когда-нибудь приходит конец. И на исходе четвертого дня Агриона родила.