— А что, если я скажу…
И замолчал, не в состоянии завершить фразу.
Пауза все тянулась и тянулась. Горло защекотало изнутри от желания закричать, сделать хоть что-то, лишь бы оборвать эту неестественную тишину.
Вдруг я поняла, что за время разговора почти рассвело. Сумрак в комнате посерел настолько, что огонь свечей потускнел. Где-то вдалеке послышался петушиный крик, знаменующий начало нового дня. И только в домике знахарки время словно остановилось. Все замерло в ожидании чего-то.
— Да любит он тебя, девочка! — первой не выдержала Весса. — Любит. Только признаться ни тебе, ни себе в этом не смеет. Поэтому ведет себя как полный…
На этом месте Норберг негромко предупреждающе кашлянул, и Весса запнулась, потеряв мысль.
— Ведет себя как не совсем умный человек, — спустя пару секунд продолжила она. — Он не хочет отпускать тебя. А признаться в чувствах гордость не позволяет. Вот и выдумывает одну глупейшую причину за другой, по которой ты должна остаться в замке, а значит, и подле него.
Любит? Я скептически хмыкнула. Оригинальное у него представление о столь светлом чувстве. Я полагала, любимых не тащат раз за разом в постель, не особо интересуясь их мнением. И уж тем более любимую женщину не будут привязывать к себе ребенком.
— Вот как раз последнее случается куда чаще, чем ты думаешь, — не выдержав, подал голос Норберг.
Я посмотрела на Фелана. Тот по-прежнему цветом кожи напоминал какое-нибудь умертвие или ходячего мертвяка. Но на щеках разгорелись два ярко-красных чахоточных пятна.
Тот наверняка почувствовал мой взгляд, но предпочел хмуро разглядывать что-то над моей головой.
Н-да, именно так я и представляла себе влюбленного мужчину. Прямо образец романтики. Хотя… Фелан ведь не совсем человек. Возможно, так и должны вести себя влюбленные оборотни. Хамить, грубить, угрожать. И в любом случае в наших отношениях это ничего не меняет.
— Да, но я его не люблю, — спокойно произнесла я.
В тот же миг Фелан круто развернулся на каблуках сапог и вышел, словно только и дожидался моих слов.
Норберг медленно проводил его взглядом. Затем посмотрел на меня, выжидающе приподняв одну бровь.
Я недовольно насупилась. Ну и чего уставился, спрашивается? Да, я не люблю его брата и имею на это полное право!
Но все-таки, все-таки…
Почему-то у меня на душе было сейчас так гадко, будто я совершила непоправимую ошибку. Казалось бы, я должна радоваться, что наконец-то сумела донести до упрямого оборотня то, что его присутствие в моей жизни лишнее и тяготит меня. Но почему мне так хочется плакать?
— Эх, девочка, девочка, — пробормотала себе под нос Весса и укоризненно закачала головой.