– Не глупите, дорогая моя, – ожесточенно напустилась на нее Джорджия. – Вы что, не понимаете, сколько вреда будет, если всплывет эта история? Я все равно не верю. Я знаю, что это ложь.
– Знаете?
Мягкий взгляд Кэмпиона не побудил Джорджию к импульсивному ответу.
– Ричард был не из тех, кто кончает жизнь самоубийством, – сказала она после затянувшейся паузы. – Все, это последняя капля. Это невыносимо. Простите меня и разбирайтесь дальше сами. Я еду домой.
– Домой? – разочарованно переспросил Рэмиллис, стоявший у дверей. – Что такое? Что еще случилось?
Судя по всему, он уже подзабыл, как драматически покинул комнату десятью минутами ранее, и вернулся, как обычно, вполне довольный собой.
Джорджия пристально посмотрела на него.
– Альберт Кэмпион говорит, что Ричард покончил с собой. Он считает, что тут двух мнений быть не может.
– В самом деле?
Спокойствие Рэмиллиса было само по себе примечательно, и Кэмпион пожалел, что так плохо знает этого человека. Судя по тому, что он уже видел, подобная реакция могла означать все что угодно, в том числе и искреннее отсутствие интереса. Поскольку все вокруг по-прежнему молчали, до Рэмиллиса с некоторым запозданием дошло, что от него ждут продолжения.
– Ну, в любом случае минуло довольно много времени, – заметил он. – Что бы там ни было, уже поздно. Чем хорошо самоубийство – сразу ясно, кто виноват.
Под конец он запнулся и, умолкнув, посмотрел на жену.
Джорджия удерживала его взгляд почти минуту, а затем, убедившись, что победа за ней, повернулась к Деллу:
– Вы не могли бы отвезти меня домой, если вам не сложно?
– Ну разумеется. Да, конечно, – ответил он со слегка ошарашенным видом. – Конечно. С удовольствием.
– Храни вас Господь, – слабо улыбнулась ему Джорджия.
– Если ты правда хочешь домой, давай я тебя отвезу, – без всякого энтузиазма вмешался Рэмиллис.
Джорджия отстранилась.
– Я не уверена, что еще когда-либо захочу с тобой разговаривать, – с достоинством ответила она и удалилась, ведя за собой Делла.
– И что, черт подери, она имела в виду? – вопросил Ферди Пол.
Рэмиллис повернулся к нему, и вокруг его глаз собрались морщинки, словно он улыбался.
– Бог ее знает, друг мой, – ответил он. – Бог ее знает…
Одно дело – верить во что-то, но совсем другое – когда твое мнение подтверждают официально и ставят на него печать.
После того как в холодном и мрачном уэллферийском клубе сконфуженный староста присяжных заявил, что они с коллегами уверены, что скелет, найденный в саду Ивс-холла на Шелли-роуд, принадлежит Ричарду Портленд-Смиту, принявшему смерть от собственной руки (которая вначале сунула дуло револьвера ему в рот, а затем спустила курок), и что, по их общему мнению, он сотворил с собой такое, находясь в помрачении рассудка, мистер Кэмпион ощутил, как по залу прокатилась волна облегчения и удовлетворенного согласия, что стало свидетельством того, что под делом как бы подвели черту.