– Если бы речь шла о самоубийстве или фатальной случайности, он бы так и сказал, – ответила она с излишней резкостью.
Миссис Доминик устало вздохнула.
– Ах, Полли! Моя милая Полли.
– Спокойной ночи.
Два старых лица сблизились, коснувшись друг друга мягкими щеками.
– Я действительно не знаю, что там случилось, Сивилла, – прошептала миссис Тэсси. – Надеюсь, ты поймешь меня, дорогая. Я расстроилась лишь потому, что думаю о бедном Мэтте. Не объединяй этот случай… с чем-то другим, что существует только в твоей голове.
– Конечно, не буду, моя ласточка. Я обещаю, что не буду.
Сиплый голос женщины дрожал от жалости.
– Но твой Джерри…
– При чем тут Джерри?
Несмотря на ужас, звучавший в словах Полли, она по-прежнему говорила шепотом. Сивилла еще крепче вцепилась в ее рукав.
– У парня имеются добрые качества, иначе ты не полюбила бы его, – сказала она. – Таков закон природы и Господа Бога. Никто из нас не может обойти его. Я позвоню тебе утром, милая. Теперь увози свою прекрасную родственницу, пока наш юный Фло не упал перед ней на колени. Бедные маленькие создания! Кто бы знал, кем они станут в конце своей истории?
Она пыталась разрядить возникшее напряжение. Полли обняла ее, а затем прижала к груди свою сумку.
– Ты очень добрая, Сивилла. И ты всегда была такой. Спокойной ночи, любимая. Благослови тебя Боже.
Аннабел и Полли сели в пятнадцатый автобус, уже последний, который шел от Регент-стрит. Флориан проводил двух дам до самых ступенек и остался стоять на остановке, глядя вслед красному чудовищу, уносившему их в другую часть города. Старая женщина вместе с девушкой направилась к переднему сиденью на верхнем ярусе, но Аннабел на миг остановилась и помахала рукой юноше, после чего тот отправился домой в экстатически влюбленном состоянии.
Девушка тоже лучилась восторгом. Ее глаза сияли. Последние моменты перед разлукой с Флорианом казались особенно приятными. Она, выросшая в провинции, наконец познакомилась с кем-то по-настоящему городским. Аннабел повернулась к тетушке и впервые после ужина обратилась к ней, желая поблагодарить за визит в ресторан и заодно излить ей свои чувства.
– Тетя Полли, – торжественно произнесла она, – вы должны знать, что это самый прекрасный вечер в моей жизни.
Полли, глядя вниз на изгибавшуюся улицу, освещенную яркими фонарями, слушала девушку с таким видом, как будто ее слова были бессмысленным лепетом. Ее блеклые глаза, уловив сияние юного личика Аннабел, устало закрылись, отвергая ее невыносимую глупость.
– Тетя Полли, вам нехорошо?
В голосе девушки угадывались нотки жалости и сострадания. Полли, подняв бровь, нехотя ответила: