Верни здоровье и молодость (Норбеков, Фотина) - страница 2

Я понял это, когда попал к моему гению- лекарю, будущему моему Учителю.

Однажды во время очередной моей поездки сломался автобус и все пассажиры вышли. Несколько человек стали спрашивать меня, как найти лекаря. Тут пришла мысль: а не пойти ли и мне — посмотреть, чем этот шарлатан занимается. Мы вошли, и я с высокомерной улыбкой встал в очередь.

Меня поразила внешность лекаря: рост более двух метров, в его–то 106 лет, а каким же он был в молодости? Худой, огромны нос с бородавкой и ярко–зеленые глаза — таких глаз я больше ни у кого не видел. И голос не старческий, а глубокий бархатный бас.

Пока мы шли, я уже примерно знал недуги моих спутнике. И вот старик, посмотрев на их лица, пощупав пульс, рассказ все об их болезнях, как будто подслушал наш разговор. Тут что–то шевельнулось во мне. Когда пришел мой черед, он посадил меня положил пальцы на мою руку, и вдруг начал говорить о таки вещах, которые знали только я да Бог. Но последние слова меня просто убили: «Сыночек, я хотел бы тебе помочь, но не могу. У тебя душа умерла, я не вижу стремления выздороветь. Ты хочешь чтобы тебя другие вылечили, поставили на ноги, мучились за тебя. Так не бывает. Ты заслужил свою болезнь. Я не могу вмешиваться в дела Божьи, иди с миром, сынок». Нет слов, чтобы описать мое состояние, когда я собрался уходить. Но старик спросил: «Почему ты не возразил мне, почему сник и уходишь, неужели ты согласен со мной? Иди домой и подумай. Хочешь по–настоящему выйти из болезни, построить свою жизнь и стать живым человеком, тогда приходи, а если нет — с Богом.»

Я вернулся через месяц, и мы начали заниматься. Упражнения такие простые — и такие трудные. Сколько внутреннего сопротивления, отказов! Что это за лечение, без аппаратов с бесчисленными кнопками, без лекарств с наклейками «Made in…»? Но когда больные, которые вместе со мной начали курс обучения, стали выздоравливать, появилось во мне чувство то ли зависти, то ли злости. И как пошли первые успехи, если честно, — не помню. Но вырвался.

Примерно на пятый месяц занятий почувствовал себя сносно. Как я наслаждался, увидев ошарашенные глаза профессора, который долго и нудно пытался меня вылечить! Четыре года обследовался, и только тогда поверил, что совершенно здоров. Я стал проситься в ученики, и снова Сайд с большим удовольствием меня выгнал. А я — еще. И добился своего, как–никак он сам научил меня не сдаваться…

До сих пор я чувствую себя учеником, хотя спустя шесть лет он ушел в мир иной. А мне все кажется, что Учитель жив, и очень хочется еще и еще раз услышать его.