Здорово вы меня все-таки вчера разыграли, сказал я, поглядывая на Смерчева снизу и сбоку. – Я думал, у вас и правда коммунизм такой, какой я видел вчера, а он совсем не такой.
– Ну да, мы же знали, что вы юморист. Мы хотели вам показать, что и мы не без юмора.
Мы шли со Смерчевым вдоль широкой пальмовой аллеи. На этот раз он был не в форме, а в легком светлом костюме и в таких же светлых сандалиях. Солнце стояло в самом зените и светило ярко, но не слепило, грело, но не пекло. На ветвях пальм сидели какие-то невиданной красоты птицы и пели поистине райскими голосами.
Мы, собственно говоря, даже не шли, а летели, лишь время от времени отталкиваясь от земли. Во всем теле я чувствовал необыкновенную легкость, о чем и сказал Смерчеву.
– А вы не догадываетесь почему? спросил, улыбаясь, Смерчев.
– Почему? – спросил я.
– Наши ученые изобрели устройство, сильно ослабляющее уровень земного тяготения.
– Неужели они даже до такого додумались? – спросил я. – А для чего же они это сделали?
– Просто так, – сказал Смерчев. – Чтобы людям было приятно жить.
Мы летели вдоль светлых высоких зданий. Они напоминали мне некоторые небоскребы Нью-Йорка, но были гораздо светлее и как бы воздушнее. Все они были соединены между собою прозрачными галереями, в которых тоже росли пальмы и глицинии.
Всюду слышался смех детей и влюбленных.
Навстречу нам так же легко, как и мы, летели молодые и румяные парни и девушки с одухотворенными лицами.
Девушки все до одной были в коротких теннисных юбочках, с загорелыми и стройными ногами. Они все ели мороженое пломбир и бросали на меня влюбленные взгляды, все желали меня, и я желал тоже поговорить с ними о чем-то возвышенном.
Люди вертелись на установленных вдоль аллеи каруселях, качались на качелях и летали по воздуху на каких-то оранжевых лодках.
В небе парил длинный голубой транспарант, на котором было написано
НАСЛАЖДЕНИЕ ЖИЗНЬЮ