Еще в палатке эгемона, взглянув на Дмитрия и его друзей, девушка поняла, что среди трех выходцев из Руси один — грек, хотя давно живущий вдали от своей первой родины. В те минуты, когда Дмитрия уносили из палатки, Кассия успела шепнуть Никифору:
— Ты смельчак, грек из Руси: не побоялся сразиться с убийцами и сказать правду эгемону о жене.
Никифор посмотрел на хорошенькую рыжеволосую девушку и удивился:
— Откуда ты знаешь, что мы из Руси и что я по рождению грек?
— Я очень наблюдательна, и в этом, может быть, моя беда, — невесело усмехнулась Кассия.
На том их разговор прервался.
Но после они еще не раз беседовали у постели раненого, и по мере выздоровления Дмитрия эти беседы становились все более длительными и оживленными. Даже Шумило-Калистрат, слушая их, понемногу осваивал отдельные слова незнакомой речи.
Немало новостей будоражило Фессалонику, пока Дмитрий находился без сознания. Город бурлил после страшных событий, которыми завершился главный городской праздник. Узнав имя спасителя эгемона, горожане молили святого Дмитрия, как патрона чужеземного героя, не оставить своего подопечного.
Наместник пользовался уважением горожан, потому что умел поддержать мир в своем крае и ввел некоторые послабления для земледельцев. К тому же его рачительность и покровительственное отношение к купцам обеспечивали достаточное изобилие товаров на рынках, что, в свою очередь, способствовало снижению цен. По отцовской и материнской линии эгемон принадлежал к знатным и древним родам, а потому с ним всегда считались в Константинополе. Император, узнав о покушении, направил в Фессалонику письмо, в котором выражал сочувствие наместнику и благодарность людям, предотвратившим убийство.
Хариклея понимала, что против нее ополчился и простой народ, и императорский двор. Она готова была постричься в монахини, уехать на заброшенный остров, — лишь бы остаться в живых. Но вскоре она узнала, что помилования ей не дождаться, а побег из крепости невозможен. Тогда, убоявшись пыток, Хариклея приняла яд, который был у нее в перстне.
Юсуф недаром обещал Дмитрию награду. Эгемон решил щедро отблагодарить своих спасителей, тем более что событие вышло слишком громким, известным всему городу, — а стало быть, и благодарность градоначальника должна была этому соответствовать.
В день, когда Дмитрий пришел в себя, возле его кровати дежурили Кассия и Никифор. Шумило-Калистрат после бессонной ночи заснул на скамье в углу, а Рашид, способный вообще не спать сутками, отлучился для изготовления нового лекарства.
Открыв глаза, Дмитрий услышал рядом с собой тихий разговор. Из-за прозрачного полога, окутывавшего изголовье кровати, ему плохо было видно говоривших. Но через несколько мгновений он узнал Никифора, а о его собеседнице догадался по рыжей копне волос, выдававшей дочку Флегонта. Никифор и Кассия не откидывали полог и не замечали, что больной пришел в себя, а он был еще слишком слаб, чтобы позвать их. Да Клинцу и не хотелось прерывать разговор, который его заинтересовал. Он снова прикрыл глаза и стал слушать. Говорила Кассия: