Никиту похоронили на кладбище за городом, и Анна, заплакав над его могилой, оказавшейся так далеко от родного дома, пообещала, что обязательно привезет сюда, к нему, горсть киевской земли.
Теперь Дмитрию и Анне не так просто было появляться на улице: многие херсониты их уже знали в лицо. Победитель пиратов и его невеста (тайна замужества которой, к счастью, не вышла за пределы дома Михаила) вызывали всеобщее любопытство. Анне это было особенно тягостно, и она не могла дождаться дня отплытия в Константинополь.
Дмитрий, вступив в права владения своим херсонесским домом, вселился туда вместе с Калистратом, Анна же осталась в доме Михаила.
Невозможность быть наедине с любимой заставляла Дмитрия почти открыто роптать на жестокие законы церковного брака, которые он, добрый христианин, сейчас готов был преступить без раскаяния в грехе. Останавливала его только боязнь оскорбить Анну, воспитанную в строгом благочестии, а потому не готовую нарушить установленные правила, о которых, к тому же, ей так сурово напомнил Федор.
Дмитрий не знал, что Анна и сама уже в мыслях своих переступила через эти правила, что понимание ненадежности человеческой судьбы, пронзившее ее однажды возле главной херсонесской базилики, теперь не дает ей покоя. Сны ее стали тревожны и полны предчувствий, она не могла дождаться утра, чтобы убедиться, что Дмитрий жив и здоров. Днем она тоже все время искала повод быть к нему поближе, из-за этого много времени проводила в порту. Так прошло шесть долгих и тревожных дней, а утром седьмого она не выдержала и напомнила Дмитрию его обещание показать ей гавань Символов.
Клинец и сам давно этого хотел, но не решался заговорить первым. Он знал, что если окажется вдали от всех наедине с Анной, то у него не хватит сил противиться своему влечению. Но теперь, когда она сама настаивала на этой поездке, Дмитрий отбросил всякие сомнения. Он раздобыл для себя и для Анны плащи с капюшонами, чтобы выехать из города, не привлекая любопытных взглядов, и сообщил об отъезде только Калистрату.
Простая душа новгородца не могла охватить всей сложности отношений, соединявших Дмитрия и Анну. Сам он привык высказывать свои чувства с ходу и без затей. Едва познакомившись с Лидией, Калистрат сразу понял, что никогда раньше не встречал и никогда позже не встретит существо столь для него притягательное, как эта загадочная черноглазая херсонитка. А она обращалась с ним как с другом, будто вовсе не замечала его красноречивых взглядов и вздохов.
Через какое-то время после отъезда Дмитрия и Анны Калистрат улучил минуту объясниться с Лидией наедине. Она пришла пригласить его и Дмитрия на обед; он сообщил, что Дмитрий с Анной уехали в гавань Символов, а сам он с радостью пойдет в дом Михаила, но только после того, как узнает ответ Лидии на его предложение. И Калистрат, заслонив собой дверь, приготовился говорить. Лидия же в некотором смущении пробормотала: