Хоттабыч отсутствовал всего-навсего несколько минут, но когда вернулся, то не нашел на месте оставленного им друга. В недоумении он прошел взад – вперед, восклицая:
– Волька, ты где?!
Наконец, откуда-то из-за кустов, до него донесся едва слышный стон. Хоттабыч бросился на этот звук и обнаружил Костылькова, лежащим ничком рядом с каменной лестницей, ведущей к стадиону. Он перевернул друга на спину и начал приводить в чувство. После нескольких безуспешных попыток, тот открыл глаза, и с трудом прошептал:
– Черт, как больно!
– Что случилось с тобой, о драгоценейший, – испугано запричитал Хоттабыч.
– Сердце прихватило, а потом оступился и загремел. О-о-о!
Необходимо было что делать. Место пустынное, вокруг ни души, а Владимиру Алексеевичу срочно нужна помощь. Хоттабыч взвалил его к себе на плечо и пошел вперед. Ему повезло – возле ближайшего дома стояла машина «Скорой помощи». Врач без долгих объяснений понял ситуацию, и вскоре они под звук сирены летели к больнице. Там выяснилось, что положение Костылькова очень серьезное. Кроме сердечного приступа, он сломал ногу и получил сотрясение мозга. Впрочем, доктор считал, что все могло закончиться еще более плачевно.
– Как минимум месяц ему придется побыть у нас! – заключил он. – А может, и побольше. Но восстановим, будет лучше прежнего.
Хоттабыч остался в больнице и всю ночь просидел у постели больного. Состояние его, меж тем, ухудшилось. Временами он впадал в беспамятство, начинал бредить. Так продолжалось очень долго. Лишь ближе к вечеру Владимир Алексеевич очнулся и посмотрел на безутешного Хоттабыча вполне осмысленными глазами.
– Который час?
– Без четверти шесть, – бросив взгляд на запястье, встрепенулся Хоттабыч. – А что?
– Как «что»?! Через пятнадцать минут начинается игра, ты что, забыл?! – и Костыльков, чтобы его не услыхали другие больные в палате, перешел на шепот:
– Хоттабыч, миленький, давай, дуй на стадион, найди там Сидорова, это мой помощник, и скажи ему, что я угодил в больницу. Ну, и постарайся сделать все, что только сможешь! Ты меня понял?
– О, Волька! – горестно прошептал в ответ бывший джинн. – С несравнимой ни с чем печалью в сердце, я вынужден покинуть тебя в этот тяжкий для меня час. Но не беспокойся, я все сделаю, как нужно.
С этими словами Хоттабыч опрометью бросился вон из палаты, ибо времени у него оставалось все меньше и меньше.
Оставшись в палате без Хоттабыча, Владимир Алексеевич подозвал к себе сестру, и попросил ее включить радио. Та вначале отказывалась, ссылаясь на то, что больным нельзя утомляться, но соседи по палате поддержали просьбу, и девушка вынуждена была отступить перед такой настойчивостью. Она включила приемник в тот момент, когда уже начал звучать футбольный марш. Комментатор объявил составы играющих команд, сообщил, что если для «Авангарда» – лидера розыгрыша, результат этого матча не имеет особого значения, то для «Динозавров», это самое значение, является решающим.