— Да, — чистосердечно признался я и приобнял Уайду.
Мы направились к шатру. Увидев это, Майта поставила котелок на подстилку и догнала нас.
— Я тоже хочу! — заявила нахальная девочка и чмокнула львицу.
— Пошли.
Зайдя в шатер, я объяснил Майте смысл уединения:
— Любимый сотник, в этом деле ты можешь быть лишь зрителем. Уайда полижет меня, оставляя собственный запах, он позволит детям почуять мать и не бояться. Вот что, принеси пустую сумку побольше. Такую, где бы малыши могли улечься поудобнее.
Майта убежала за сумкой. Уайда разделась и обернулась.
— Оближи мне кисти рук, лодыжки, живот и шею.
После сеанса облизывания шершавым львиным языком я оделся. Вошла Майта с большущей сумкой. Сокрушенно нахмурила бровки.
— Опять я все пропустила. Она лизала тебя в интересных местах?
— Мы потом покажем, как все было, на бис, — хмыкнул я и повернулся к львице.
— Уайда, мы уходим, а ты оставь в сумке свой запах. Как, ты знаешь.
Анниэль с любопытством смотрела на нас с Майтой. Прикидывала, чем же мы там втроем занимались. Не придумала. Наука оказалась бессильна. Из шатра вышла львица с сумкой и подвязала ее на Уголька.
После обеда, я пошел переодеваться в эльфийский наряд. Нацепив клинок, сделал объявление.
— Сейчас мы с Анниэль отправляемся за детьми. Если все пройдет нормально, вернемся ранним утром. Майта остается за старшего. Всем занять скрытное место, не спать. Шатры будут отвлекать внимание возможных агрессоров.
Вскочили в седла.
— Берегите себя, — вдруг сказал Жека.
Анниэль улыбнулась Жеке, порылась в сумке и бросила ему ягодку. Зарделась. Он воодушевился и не сводил с нее глаз. Я вглядывался в моих женщин. Они смотрели на меня. Наши души слились в объятиях. Любимые, до встречи.
Вперед.
Анниэль. Мы сделали это
Человек живет настоящей жизнью, если счастлив чужим счастьем.
Гете
Любовь не имеет ничего общего с обладанием. Ее высшее проявление — предоставлять свободу.
Сартр
Проехав версту по тракту, я обернулась и посмотрела на Гура. Позади ехал типичный эльфийский воин. Короткий бобрик, характерные уши, темно-синие глаза. Даже кожа имела структуру, свойственную горному народу. Его звали Гуриэл.
— Госпожа, Вы что-то заметили? — с выраженным акцентом жителей высокогорья, учтиво поинтересовался Гуриэл.
Вживался в образ. Впрочем, он всегда вежлив. Мы ехали ровной рысью, ничем не выделяясь среди других путников.
— Все в порядке, Гуриэл.
Задумалась. Картина вчерашнего волшебного вечера предстала передо мной, как наяву.
Появился перепуганный Жека, что-то пролепетал, указывая на шатер Гура. Видимо, там творилось нечто неладное.