- Слышь ты! Отошёл от них! - между мной и лысиной встал Лабужев.
- Тебе ещё чего надо? - поинтересовался лысый.
- Я не позволю вам избить моего друга и девушку, - ответил Тёмыч.
- Ой, Тёмка! Он такой классный! - пробурчала проснувшаяся от спячки Вика на моём плече.
Лысый не воспринял всерьёз его слова и продолжил идти в нашу сторону. Тогда Тёмыч со всего размаху ушатал того по лицу. Вокруг нас собралось много народу, только пять телефонов снимали, как лысый упал на асфальт, хватаясь за челюсть.
- Ещё есть претензии? - спросил его Лабужев.
Тот посмотрел на его крепкое телосложение, ещё раз потрогал ушибленное место, и покачал головой. В этот момент у него зазвонил телефон. Дрожащими руками лысоид принял вызов и нечаянно нажал на громкую связь.
- Грачёв! Ты где есть?
- Извините, Олег Николаевич, - пропищал он в трубку. - У меня авария, но уже всё уладилось и я уже еду на работу.
- Давай быстрее! Туалеты сами себя не почистят!
- Да, конечно.
Вау, вот это поворот!
Окинув нас всех недовольным взглядом, он сел за руль и уехал.
- Тёмыч спасибо! - поблагодарил я друга. - Я бы не справился один.
- Рассказывай, давай, что у тебя стряслось тут.
Я в двух словах рассказал ему про вазу, про деньги, про вторую вазу и про Вику, что он слушал охотнее всего. Потом он посоветовал мне рассказать правду родителям, про вазу то бишь, и пообещал довезти Вику до дома. А вот признаваться Ивлеву, что он отец его будущего внука, он, как сам сказал, не собирается. Смерти все боятся. Зато подбодрил, пообещав постараться уговорить Вику. И на том спасибо!
Когда они уехали, я подобрал коробку и, надеясь, что пенопласт вновь спас вазу, стал откупоривать её. Увы. Внутри были лишь осколки. Тогда я взял её и пошёл домой. Добираться пришлось своими силами и деньгами. Вновь я проехался на лифте, зашёл в дом, а в этот момент позвонила мама. Тогда я решил всё ей рассказать.
- Мам, я должен...
- Не волнуйся, нам Тёмка всё уже рассказал. Как ты спас девушку, пожертвовав моей вазой. И про то, как ты на фотошопе подделывал фотографию целой вазы. Я хочу сказать, что ты поступил правильно и не должен был скрывать от меня этого. Такие истории можно рассказывать внукам.
- Ты, правда, не обижаешься? - удивлённо спросил я, одновременно думая, откуда у Тёмыча номер моих родителей.
- Нет, я хвалю тебя. Кстати, отец тоже хочет что-то сказать.
В трубке повисла пауза, затем послышался папин голос.
- Макс, я горжусь тобой. Без шуток и баловства, я, правда, тобой горжусь. Ты спас человека, буквально пожертвовав чем-то своим, дорогим тебе. Знай, теперь я буду смотреть на тебя иначе... К тому же ты разбил эту вонючую вазу, которая бы позорила наш дом!