Я покраснела, чувствуя, что Шефнер намекает на что-то неприличное, и поспешила сменить тему.
— Вы что, решили составить мне компанию?
— Почему бы и нет? Проведаю племянника, заодно поговорю с Котовским, раз он так добивается моего внимания.
Я нахмурилась:
— Вы нас прослушивали?
— Нет. Но понять, что роанец не случайно оказался у вас на пути, несложно. Сейчас вокруг пана Котовского происходят прелюбопытнейшие события, и неудивительно, что он ищет поддержки везде, где только можно.
— А это правда, что он может претендовать на престол? — спросила я, замедляя шаг и тем невольно выказывая интерес к теме.
Шефнер усмехнулся:
— Любопытная мышка. А что, хотите стать императрицей?
— А какие у меня шансы? — без всякой задней мысли поинтересовалась я.
Маг вздернул брови, выражая изумление.
— Надеюсь, это чисто теоретический интерес.
— Ох, я хотела спросить другое! Какие у Котовского шансы стать следующим императором?
— Не слишком большие. Князь Котовский, отец Анджея, пусть и смог удачно жениться на младшей сестре нашего императора, но уступает ей по знатности. И хотя Анджей является ближайшим родственником правителя, все же престолонаследие в Грейдоре происходит по мужской линии.
— А что сам император думает по этому поводу?
Менталист кинул на меня острый взгляд.
— Многое действительно зависит от воли монарха, — неохотно сказал глава СБ. — Он может изменить ход наследования под предлогом того, что другой его наследник, герцог Строгер, не имеет сыновей и едва ли уже успеет завести в силу возраста. И если император официально утвердит Котовского своим наследником, то правительство поддержит его. Хотя бы чтобы не сеять смуту в стране.
— А если не поддержит?
— Вы сегодня задаете столь много вопросов, София. Откуда такой интерес к политике?
Я пожала плечами и замолчала. Хватило меня минут на пять.
— А Тренк? Он поддержит кандидатуру Котовского?
— Канцлер является главой правительства, значит, сделает то, что лучше для государства.
— Какой элегантный уход от ответа, — восхитилась я.
Шефнер мученически возвел глаза к небу. О политике он говорить не хотел.
Злить его оказалось необыкновенно приятно, хотя я и знала, что в любой момент уже менталист может повернуть свой острый язык против меня. Но отчего-то он сегодня сдерживался, даже не пытаясь читать мне нотации. Да и я говорила с Шефнером совершенно свободно. Будто и не было последних недель. Его поступка. Моего страха.
Когда Петер увидел, с кем я пришла, мне показалось, что он закроет перед носом дверь, но все же неохотно пустил нас в квартиру.
— Прости, — шепнула я виновато, проходя мимо него.