Петер ответил мне красноречивым взглядом и развел руками. Дескать, знаю, что это зависело не от тебя.
Вид хозяина квартиры и его гостя говорил о том, что они легли довольно поздно, а встали сейчас. Петер красовался в полосатом халате поверх пижамы, Котовский — в пижамных штанах и наспех накинутой рубашке, узкой ему в плечах. Мое присутствие не смутило роанца, а может, он его и вовсе не заметил его. Все внимание поглотил мой спутник.
— Господин Шефнер, рад вас видеть, — протянул он руку, и менталист, чуть помедлив, пожал ее.
— Пан Котовский. Вижу, вы активно обзаводитесь друзьями в Грейдоре.
Сказать, что в голосе Шефнера была прохладца, было бы сильным преуменьшением. Но роанца, кажется, нисколько не задели интонации менталиста.
— Петер и фрейлейн София любезно согласились оказать мне помощь.
— Я слышал о вашей проблеме. Могу посоветовать обратиться к специалистам департамента.
— К сожалению, они оказались бессильны. — Роанец перевел взгляд на меня и тепло улыбнулся: — В утреннем свете вы еще прекраснее, фрейлейн.
Удержаться от ответной улыбки было сложно, но спасибо Шефнеру. Его пристальное внимание располагало к чему угодно, но не к легкому флирту с Котовским.
— На дворе полдень, а никак не утро. София, не могли бы вы сделать нам чай? — мягко попросил Шефнер.
Меня явно хотели выпроводить из гостиной.
— Но я не знаю, где здесь что хранится.
— Думаю, Петер вам поможет. И заодно позаботится о позднем завтраке для себя и своего гостя.
Столовая была совмещена с небольшой кухонькой, но Петер вряд ли ею пользовался. Большая удача, что я сумела найти хотя бы заварку, молоко и жесткое даже на вид печенье. Петер и не думал мне помогать, вертясь около закрытой двери. Я не выдержала и дала ему стеклянный стакан.
— Что это?
— Старый способ подслушивания. Приложи к стене, она у тебя тонкая, может, что и услышишь.
Поставив греться воду и протерев чайный сервиз от пыли, я прогнала Петера делать бутерброды и сама припала к стене. Голоса были приглушены, но кто именно говорит, было понятно. У Котовского был приятный баритон с легким акцентом, становившимся более явственным, когда он волновался. Как сейчас.
— Вы не можете закрывать глаза на действия канцлера! — возмущенно говорил он.
— Я не могу верить на слово, тем более когда дело касается главы правительства. Если вы принесете доказательства, что господин Тренк связан с чем-то незаконным, я рассмотрю их.
Шефнер умел быть и очаровательным, и пугающим. Но сейчас я слышала в его голосе только скуку.
— Вы считаете меня дураком? — уже спокойнее сказал роанец. — Я отлично знаю, что вы поддерживаете канцлера во всем. Если вы не захотите, то ни одно мое доказательство не покажется вам убедительным.