Почти каждый вечер я теперь проводила в квартире Петера, пытаясь разобраться в хитросплетении чар на спине роанца. Довольно скоро к нам присоединилась и Марта, теперь уже вполне официальная невеста моего друга. Конечно, она только еще изучала целительство, но многого нам от нее не надо было: привести Котовского в порядок, когда он в очередной раз терял сознание после наших с Петером экспериментов, и оказать помощь, когда доставалось нам. Мы работали в перчатках с напыленным на них металлом, но уж больно чары на спине Котовского оказались своенравными.
Я думала, мы поладим с целительницей, и даже где-то в глубине души надеялась, что нам удастся стать подругами, ведь в первую нашу встречу она была весьма дружелюбна. Но что-то изменилось с тех пор. Марта смотрела на меня с плохо скрываемой недоброжелательностью, хватала Петера за руку, когда я появлялась, и уже не отлипала от него до моего ухода. Шефнер-младший был необыкновенно терпелив к своей девушке, хотя и уставал от такой навязчивости. Если бы мы проводили время втроем, то рано или поздно все закончилось бы ссорой, но нас спасал Котовский — рядом с ним расслаблялась даже Марта, а я неожиданно для себя начала получать удовольствие от пустой дружеской болтовни ни о чем.
Петер оставался моим лучшим и единственным другом, но чаще всего мы с ним обсуждали все же артефакторику. Кроме того, его совсем не дружеское отношение ко мне создавало ненужное напряжение. С Анджеем же все было по-другому. Он тоже пробовал флиртовать со мной, но, наткнувшись на более чем прохладную реакцию, прекратил все попытки, при этом сохранив теплоту общения. Более располагающего к себе человека я еще не встречала. Петер тоже был весьма обаятелен, но при этом обладал столь изменчивым нравом, что его дружелюбие в момент могло смениться злой насмешкой или даже равнодушием. С моим другом всегда нужно быть настороже.
С его дядей было еще сложнее. Мартин Шефнер не располагал к близким и дружеским отношениям и вызывал желание держаться подальше у любого здравомыслящего человека (к коим я, видимо, больше не относилась). И дело было не только в его должности или ментальном даре. Обладая острым умом, подвешенным языком и безукоризненными манерами, Шефнер мог завоевать доверие любого, возникни у него такое желание. Однако глава СБ предпочитал действовать больше кнутом, чем пряником. Зато когда он выделял кого-то или вводил в свой ближний круг, то получал безмерно преданного и благодарного союзника. Подчиненные так же жаждали получить одобрение босса, как и боялись вызвать его неудовольствие.