Измученный сомнениями Рихтер едва не пропустил, как дверь открылась, выпуская едва живую девушку наружу. Одного кивка хватило понять, что она справилась.
— Господин Шефнер просил вас с ним побеседовать. Я пока спущусь в хранилище, — негромко сказала она чуть хрипловатым голосом. — Вы… вы не могли бы подождать меня, если закончите раньше?
Рихтер облегченно улыбнулся и, не удержавшись, вновь щелкнул ученицу по симпатичному носику.
— И как я тебя оставлю в обители этого зла? Иди уж, воруй артефакты, только следов не оставляй.
— Я же попрощаться, — возмутилась фрейлейн, немного оживая. Впрочем, полностью изгнать тревогу, поселившуюся в серых глазах, так и не удалось.
— Так я и поверил, — усмехнулся алхимик. — Беги уже. Встретимся у выхода.
Корбин вошел в кабинет Шефнера и закрыл за собой дверь. Когда он повернулся к Мартину, улыбка уже полностью сошла с его губ.
Отношения Рихтера с главой СБ были сложными еще с тех пор, как они оба были студентами университета. И вроде не из-за чего им было соперничать, слишком они отличались — даром, происхождением, взглядами на жизнь. Единственное, чем они были похожи, — любовью к риску и авантюрам. Этого хватило, чтобы они сначала стали союзниками, а потом и друзьями. До тех пор, пока пути не разошлись. Шефнер стал сотрудником СБ, обретя еще больший вкус к интригам, а вот элементалисту довольно быстро отбили желание выпендриваться. Правда, хватило его ненадолго, и со временем неугомонный и неуживчивый характер алхимика вновь стал проявляться, принося неприятности окружающим его людям. В том числе и Шефнеру, который не имел возможностей влиять на поступки Рихтера, но с последствиями его «развлечений», не всегда удачными, сталкивался регулярно. И это, конечно, не улучшало отношения бывших друзей. А теперь еще и это странное навязанное противостояние из-за почти уже бывшей подопечной Мартина. А то, что это будет именно противостояние, Рихтер не сомневался.
— Выпьем, Корбин? — обманчиво миролюбиво спросил Шефнер, доставая стопки.
— Не-а. Не пью с людьми, у которых на лице написано, как они меня хотят притравить. Слушай, тут такое дело: не знаю, сообщила ли тебе Вернер…
— София рассказала мне про контракт. Это правда, что она сама инициировала его?
— Именно так. Я не рискнул отказать, зная, чем это чревато.
— И не захотел, наверное, тоже? — с понимающей улыбкой спросил менталист. — Уверен, ведь тебя так и подмывало попробовать себя в роли наставника?
Если бы Рихтер не знал Шефнера так давно, то, возможно, даже повелся бы на его доброжелательный тон. А так стало еще неуютнее.