Если этого неуживчивого и агрессивного типа выбрали для того, чтобы рекрутировать меня в военное ведомство, они сильно ошиблись. Я бы лучше отправилась в ад, чем стала его коллегой! Хотя артефактором, признаюсь, он все же был отличным. Качество плетений его чар просто поражало! К тонкой работе, позволявшей мне видеть и создавать ментальные чары, Шварц не был способен, зато прочности его плетений мне оставалось завидовать.
— Не важно, сколь хорошую и сложную работу ты делаешь, если любой маг может легко ее разрушить парой магических импульсов, — сказал он мне в самом начале наших занятий.
Над этим мы с рыжеволосым мастером в основном и работали. Он показывал мне разные варианты защиты и ловушки, которые должны были сделать мои артефакты неуязвимыми для внешнего воздействия, а также учил меня создавать чары более прочными. Способ тренировки артефактор выбрал самый суровый. К каждому нашему занятию я готовила несколько болванок с простыми чарами, укрепляя их и окружая защитой, будто броней, а Танас Шварц мои плетения разрушал. И после каждой неудачи тыкал меня носом в ошибки, доводя едва ли не до слез.
На одном из практикумов я все же разревелась, стоя над глиняными обломками. И впервые увидела своего преподавателя растерянным и напуганным. Чем дольше я рыдала, тем более беспомощным становилось его лицо.
— Ну что ты, Софи… Я же не со зла, так нужно. Я бы не стал так тебя мучить, если бы не видел, что ты способна на большее. Ты ведь вообще молодец у меня…
Я икнула от удивления, поднимая ошеломленный взгляд. Шварц впервые похвалил меня! Не знаю, что в этот момент маг увидел на моем лице, но он внезапно шагнул вперед и заключил в объятия. Мой нос уткнулся в латунную пуговицу на его мундире, и я ойкнула. Объятия стали только крепче.
— Ты знаешь, мне ведь тоже жаль ломать твои чары, — тихо сказал Шварц. — Они как тонкое кружево, невесомое и изящное. Прекрасны в своей уязвимости и слабости…
Чары прекрасны в своей слабости? Нелепица какая-то.
— Благодарю вас, мастер. Но не могли бы вы меня отпустить? — попросила я, хлюпнув носом. И как вот прекрасные девы в книгах умудряются орошать мужскую грудь слезами? Груди Шварца разве что судьба познакомиться с содержимым моего носа грозила. К счастью, он вовремя отпустил меня и даже тактично отвернулся, пока я сморкалась в поспешно выданный мне платок.
После этого случая мой наставник несколько смягчился, и учиться мне стало легче. Но вот взгляды, которые я порой ловила на себе, заставляли смущаться и чувствовать не в своей тарелке. Тем более что после того, как его ожоги сошли, а брови и ресницы отросли, Танас Шварц стал вполне привлекательным мужчиной. У него не было идеальной внешности, но он был харизматичен, умен и, безусловно, мужественен.