Бочаров велел разбивать лагерь. Но случилось неожиданное.
Емельян, собиравший валежник, вдруг вскрикнул и схватился за плечо. К нему подбежали. Бочаров увидел, что Емельян, шатаясь, повернулся лицом к ватажникам и упал. Бочаров, еще не понимая, что произошло, кинулся к склонившимся над раненым мужикам и тут разглядел: под ключицей, глубоко уйдя в тело, сидела стрела с тремя черными вороньими перьями на конце.
Бочаров встал на колени, достал нож.
— Ну, — сказал, — терпи, Емельян.
Мужик и охнуть не успел, как капитан твердой рукой сунул нож в рану и выхватил стрелу. Тело Емельяна содрогнулось. На рану наложили траву, туго стянули плечо тряпкой. Емельян зубами заскрипел.
— Кость не задело, — успокоил его Бочаров, — затянет. — Поднялся с колен и, еще раз глянув на стрелу» сказал: — Уходить надо, и немедля. Живее, мужики, живее! Торопитесь.
Индейская стрела с тремя черными вороньими перьями означала: «Прочь с нашей земли!» Знак этот известен был Бочарову по прежним походам. И он понимал, что вымотавшаяся за долгую дорогу ватага не сможет защитить себя, коль нападут индейцы.
Собирались спешно. Через малое время ватага, так и не передохнув, ушла в лес. Емельян вырезал дубину без малого в лошадиную ногу и, чертыхаясь, ковылял в голове ватаги. Бочаров шел, не выпуская ружья из рук. Глаза капитана настороженно шарили по густому лесу, слух был напряжен, улавливая каждый звук. Он знал, как трудно запутать, сбить со следа в лесу индейцев, но все же хотел уйти от преследования. Опасно идти, если за тобой из чащобы следят враждебные глаза, а пальцы неведомого недруга лежат на тетиве лука.
Поспешая, ватага прошла версты две, когда путь преградила неглубокая, но широкая река, громкозвучно катившая воды по каменистому ложу. Здесь, на берегу, Бочаров, взяв с собой троих ватажников, пошел вниз, а ватагу направил вверх по течению, оговорив, где они должны встретиться. Вслед торопливо уходящей ватаге строго повторил:
— Живо, живо, мужики! Нас только это и может спасти.
Ватага ушла, гремя по камням. Капитан подождал, пока стихли шаги, и повел свою малую ватажку навстречу индейцам.
Сейчас Бочаров шел не спеша, тщательно скрадывая следы на замшелой, усыпанной толстым слоем хвои земле. Пройдя с полверсты, капитан остановился и подал рукой знак затаиться идущим за ним гуськом ватажникам. Сам, сделав еще несколько шагов, вступил в густой орешник и замер. Теперь, казалось, в лесу нет ни одного человека. Словно подтверждая это, из чащи выпорхнул к кусту, в котором спрятался Бочаров, молоденький петушок рябчика и, задорно топорща хвост, крикнул призывно. Завертелся, захлопотал на толстой орешине.