Губернатор. Гм…
Геронтий. Всем поденным рабочим прибавить двадцать копеек.
Ваншейдт(полицеймейстеру). Вы слышали — двадцать копеек!
Геронтий. Не штрафовать без разбору. Штрафуют! Штрафы не должны превышать трети жалованья!
Кякива переводит.
Толпа: «Замучили штрафами! Замучили!»
Полицмейстер. Тише!
Ваншейдт. Это неправда, ваше превосходительство.
Геронтий. И мы требуем, чтобы с нами обращались как с людьми!.. Ругают нас и бьют нас!
Губернатор. То есть как? (Ваншейдту) Э…
Ваншейдт. Я никогда не видел!.. Этого не может быть! Клевета!
Русский рабочий. Не может быть? А вы посмотрите!
Из толпы выбегает рабочий-грузин, сбрасывает башлык с головы, показывает лицо в кровоподтеках и ссадинах, что-то выкрикивает по-грузински, потом по-русски.
Избитый. Палкой, палкой!
Губернатор(Ваншейдту). Э…
Ваншейдт. В первый раз вижу… Может быть, он что-нибудь украл?
Русский рабочий. Он щепку взял на растопку… Цена этой ростопке одна копейка на базаре. Били сторожа, как ломовую лошадь… Все свидетели! Били!
Толпа: «Били! Видели мы! Били!» Гул.
Ваншейдт. Я же, ваше превосходительство, не могу ответить… Сторожа могу уволить…
Русский рабочий(Ваншейдту). Кровопийца!
Ваншейдт. Вот, ваше превосходительство, в точности так, как я и говорил: я — кровопийца! Как вам это понравится?!
Губернатор. Прекратить это безобразие!
Полицмейстер. Тише!
Послышались полицейские свистки.
Смагин(Терентию). Все?
Порфирий. Нет, есть еще последнее требование: когда мы работаем, получаем полную плату, но если на заводе временно не будет работы, чтобы устроить смену и чтобы смена не работающая получала бы половину платы.[11]
Смагин. Что?
Я спрашиваю: что такое? Я ослышался или ты, дружок, угорел? Переведи ему!
Кякива вертит укоризненно пальцами перед лбом, показывая, что Порфирий угорел.
Губернатор. Где же это видано, чтобы рабочий не работал, а деньги получал? Я просто… э… не понимаю… я к здравому смыслу обращаюсь!
Порфирий раздельно и внятно начинает говорить по-грузински. Толпа затихла.
Губернатор(Кякиве). Переведи!
Кякива. Он, я извиняюсь, ваше превосходительство, говорит, про ваших лошадей…
Губернатор. Ничего не понимаю! Каких таких лошадей?
Кякива. Он говорит, что вы, ваше превосходительство, когда на лошадях ездите, кормите их, а когда они в конюшне стоят, тоже ведь кормите. А то иначе, говорит, околеют и вам не на чем будет ездить. А разве, говорит, человек недостоин, чтобы его кормили? Разве он хуже лошади?
Трейниц(тихо, полицмейстеру). Ну, понятно, чья это выдумка. Не будет добра в Батуме!..