— И вы, естественно, забросили это дело, — продолжил Макдермотт. — Вы разузнали о нем больше, а он был всего лишь охранником в магазине, который не захотел с вами разговаривать. В этом нет ничего особенного.
Она покачала головой:
— Я всегда учила Эв, что нельзя лениться. В работе нужно идти до конца, использовать разную тактику. Только так можно создать хороший репортаж.
«Вероятно, она последовала советам матери в случае с Фредом Чианчио».
— Вы никогда не рассказывали своей дочери о Чианчио? — спросил Макдермотт.
Кэролин Пенри кивнула.
— Но это было давно. — Она отвела взгляд. — Да, говорила ей. Я много рассказывала о своей работе. Эвелин все быстро запоминала. Вот почему она стала такой хорошей, — у нее перехватило дыхание, — я хотела сказать, была такой… простите. — Она поднесла руку ко рту и закрыла глаза.
— Не волнуйтесь, миссис Пенри. — Теперь он представил себе состояние Эвелин. Когда-то она слышала старую историю о Фреде Чианчио, которая так ничем и не закончилась. Ее мучили сомнения, а потом внезапно сам мистер Чианчио позвонил и предложил побеседовать.
У Макдермотта зазвонил мобильный.
— Вы не нашли ее компьютер? — спросила Кэролин.
— Нет.
У Эвелин был ноутбук, но его не обнаружили ни в ее квартире, ни в офисе газеты. Возможно, убийца забрал его, после того как убил Эвелин.
Макдермотт посмотрел на номер звонившего, извинился и отошел в сторону.
— Копеки.
— Мак, я по поводу трупа в мусорном баке. Того, что обнаружили в вашем районе.
— Жертва из… Копеки, что за черт? Вы должны…
— Нам позвонили из лаборатории, — сказал Копеки. — Вы не поверите, что я узнал!
Мы со Столетти ждали около «зеленого» здания[12] в кампусе колледжа Мэнсбери. Оно располагалось на центральной площади кампуса, имеющей форму четырехугольника. Студенты собирались здесь небольшими группами, играли во фрисби или курили исподтишка травку, пока их никто не видел.
— Если пройти по этой улице дальше, мимо тех зданий, — сказал я, — то можно выйти к актовому залу Брэмхолла.
Солнце выглянуло из-за облака и осветило мое лицо. Мне стало жарко в костюме. День выдался чудесный, хотя, возможно, студентам летней школы он казался и не таким замечательным. Однажды я тоже посещал летние курсы, когда сам еще был старшеклассником. Я ходил на занятия по машинописи. Нам не разрешали носить шорты — в летней школе действовал строгий дресс-код, как в нашем католическом лицее, — и на солнце мы просто поджаривались. Однажды я сказал одной из монашек, что в Библии ничего не сказано о запрете на кондиционеры. Но она не оценила иронию.