— И кто…
— Я не знаю, кто был отцом ребенка. И вы не представляете, сколько усилий я приложила, чтобы выведать это у нее. На самом деле я слишком сосредоточилась на этой проблеме и совсем мало уделяла внимание тому, как эта история повлияла на мою дочь. Это будет мучить меня до конца дней.
Макдермотт снова вспомнил о записке, которую они нашли в доме Козловски, где упоминались профессор Олбани и Кэсси. Однако на этот раз он решил не называть имени, как сделал это с Элли.
— Но у вас есть хотя бы предположения? Может, у нее был парень?
— Она бы не сказала. Кэсси отказывалась обсуждать эту тему. Она оберегала этого человека.
Макдермотт следил за выражением ее лица.
— Но?..
Она посмотрела ему в глаза, ее снова охватила ярость.
— Конечно, у меня были подозрения. Похоже, у нее сложились особо теплые отношения с одним профессором.
Макдермотт напрягся. Наталия заметила его реакцию.
— Вы ведь все знаете, не так ли? — спросила она, натянуто усмехаясь. — Вы снова спрашиваете меня о том, что вам уже известно. Вы всегда так поступаете. Вы говорите людям, что…
— Миссис Лейк, послушайте… Это очень важно, чтобы я получил информацию от вас, а не из других источников. Вы должны понять. Я прошу, назовите имя.
— Этот человек давал показания в суде, — сказала она. — Его фамилия Олбани.
После того как Гвендолин Лейк, извинившись, ушла в дамскую комнату, я достал телефон и позвонил Макдермотту. Я попал на автоответчик и оставил ему довольно расплывчатое сообщение о том, что хочу немедленно поговорить.
Теперь у нас было имя, некий таинственный Лео. Он оказался связан с семейством Бентли, именно он фигурировал на фотографии с Гарландом и репортерами.
Гвендолин вернулась и уселась напротив меня.
— Это он совершил все преступления? Скажите мне.
— Лео? Думаю, что да, — признался я.
Гвендолин застонала.
— Я думаю, он был… немного не в себе. То есть не совсем нормальным. — Она посмотрела на стол. — Я мало общалась с обслуживающим персоналом. Но он казался мне немного… сдвинутым. Понимаете, он… мог смотреть на вас и бормотать себе что-то под нос. Однажды моя тетя сказала, что у него были неприятности в Венгрии.
— В Венгрии?
— Ну да. Он иммигрант. Кажется, его родители общались с родственниками моей матери, которые там жили. Моя бабушка была венгерской балериной…
— Да, я знаю…
— Хорошо. И я думаю, его родители попросили, чтобы мы взяли его к себе.
— А что за неприятности были у Лео в его стране?
— Понятия не имею. Я за все это время и парой слов с ним не обмолвилась. Но Кэсси была другой. Прислуга любила ее.
Я стал лихорадочно соображать, что сказать дальше. Когда в прошлый раз я пытался допросить ее, у меня это не очень получилось. Но теперь мне представился шанс исправить свои ошибки.