— Ничего удивительного. Он был болен, Майк. Не знал, что творит.
Макдермотт кивнул в сторону комнаты для допросов:
— А я был уверен, что за всем стоял либо профессор Олбани, либо Гарланд.
Именно этого и хотел Козловски. Еще шестнадцать лет назад он планировал поступить подобным образом, если расследование убийства Элли Данцингер примет неожиданный оборот. Свалить все на Олбани. Но Бургос сошел с ума, обнаружив тело Элли, и помог разрешить его проблемы, когда начал убивать проституток. Если бы на прошлой неделе Чианчио не встретился с Эвелин Пенри, а затем с Лео Козловски, эта история так никогда бы и не всплыла на поверхность.
— У Чианчио были связи с русской мафией, а также с венгерским преступным миром, — сказал Макдермотт. — Мы только сегодня выяснили это. Вероятно, именно так Козловски и нашел его. Искал среди своих.
Да, именно так все и было. Только это сделал не Козловски, а Наталия. У нее было достаточно денег и возможностей выйти на нужных людей, а затем договориться с охранником. Думаю, она сделала все так, чтобы ее имя нигде не засветилось. Она и сейчас продолжала действовать подобным образом.
Но я не стал опровергать слова Макдермотта. Только не сейчас. Возможно, никогда.
Я кивнул в сторону стекла, за которым сидела Наталия Лейк:
— Что с ней будет?
У Наталии могли появиться проблемы. Она скрывала, что ее дочь виновна в смерти Элли Данцингер, и, возможно, умолчала о некоторых фактах, имеющих отношение к убийствам, совершенным на этой неделе. Но с другой стороны, она покрывала человека, который сам стал жертвой Бургоса. Теперь эти подозрения будет трудно подтвердить. Придется доказывать, что Наталия знала, кто на самом деле убил Элли Данцингер, и пыталась это скрыть. Но как это сделать?
— Нам лишь известно, что шестнадцать лет назад ее дочь совершила убийство. Ей даже не нужно сообщать об этом, все и так ясно. Возможно, именно она поручила Козловски проникнуть в клинику и украсть результаты теста на отцовство, но мы не сможем это доказать. Козловски и Чианчио мертвы, а она достаточно умна и понимает, что у нас ничего нет против нее.
— Верно, — согласился я.
— Она защищала свою дочь, — тут же добавил Макдермотт. — Возможно, она и совершила некоторые правонарушения, но она защищала свою дочь. Если бы я оказался на ее месте… — Макдермотт осекся и глубоко вздохнул. — Она никому не причинила вреда. Ее дочь совершила ужасный поступок, но Наталия, как могла, постаралась исправить ситуацию. Разве это не правильно?
Макдермотт повернулся ко мне и посмотрел с вызовом, от волнения его лицо раскраснелось.