— Какие вопросы задавала вам Эвелин, Гарланд?
Он стал ковырять ногтем в зубах и на минуту задумался.
— Я не хочу, чтобы этот материал увидел свет, — наконец отозвался он. — Но прежде мне нужно обсудить с вами, как поступить.
В этом был весь Гарланд: он никогда не отвечал прямо на поставленный вопрос.
— Она же репортер, — изрек я совершенно банальную истину.
Реакция Гарланда показала, что он не понял моего намека на свободу слова.
— Хотите сказать, ее стоит припугнуть?
— Или поговорить с Лиманом.
Лиман Крюгер — издатель «Уотч». Вариантов у нас в любом случае было не много. Порой, если сообщишь издателю о том, что тебя тревожит клевета в статьях, он может надавить на репортера и заставить либо доказать свою правоту, либо вообще не публиковать материал. Но бывает, что подобные действия оборачиваются против тебя и только подогревают дополнительный интерес к газете.
— Но мы можем все испортить, — предупредил я Гарланда.
Мой совет лишь разозлил его. Власть имущие не любят, когда им говорят, что у них нет вариантов.
— Пол, я хочу, чтобы это прекратилось. Хамаро! — Он обратился к человеку, одетому во все белое, — вероятно, шеф-повару ресторана, который принес закуску — хорошо прожаренные фрикадельки, источающие приятный аромат.
Они обменялись приветствиями на японском языке, и повар удалился.
— Я хочу, чтобы это прекратилось, — повторил Гарланд, обращаясь ко мне. Затем он приступил к еде и с яростью вонзил вилку во фрикадельку.
В тот миг, когда Эвелин вздрогнула и отшатнулась, Лео выскочил из шкафа.
«Еще не время, еще совсем не время… Но ты увидела меня».
У него не было выбора. И все же ему удалось застать ее врасплох. Он кинулся на нее, но она увернулась и выскочила в гостиную. Он пополз за ней, схватил за лодыжку. Она упала на ковер.
«Заставь. Ее. Замолчать…»
Лео с силой вывернул лодыжку, и она хрустнула. На смену ужасу пришла боль. Она закричала, но негромко. Лео склонился над ней, прижал нож к ее лицу. Эвелин замерла. Ее дыхание участилось, но она не произнесла ни звука. Рассчитывала, да, рассчитывала, что делать дальше, все обдумывала. Она знала, что нож слишком близко и в любой момент может ее убить. Если закричит — попытается позвать на помощь, — с ней будет кончено.
Он схватил ее за светлые шелковистые волосы, насладился этим мгновением власти, а затем с силой дернул за них. Она все поняла. Он перевернул ее так, чтобы она легла на спину и посмотрела ему в лицо. Он придавил ее руку коленом и приставил нож к горлу.
От нее пахло клубникой.