Внезапно Пташку посетило ощущение близкой катастрофы, которое наполнило ее страхом.
– Я обещаю не говорить с ними об этом. Но что мне делать, я… я не знаю.
Пташка лихорадочно обдумывала ситуацию. Для нее было облегчением говорить правду и делиться своими подозрениями. Но она не заключала сделки, вербуя союзницу. У Рейчел Уикс имелись свои собственные планы и собственные представления о происходящем. Ее было легко вывести из равновесия, и тогда она могла выдать себя. Она может все погубить.
– Не делайте ничего, – решила Пташка. – Было бы лучше, если бы вы перестали у него бывать. Если бы вообще перестали приходить в дом Аллейнов. Это было бы безопаснее для вас и проще для меня.
– Мне придется это делать. Этого хочет мой муж, а если бы даже это шло вразрез с его желаниями, я все равно испытываю… нечто вроде чувства долга перед миссис Аллейн. Так что же все-таки мне следует делать? – спросила миссис Уикс.
Пташка на мгновение задумалась. Ее по-прежнему не оставляла тревога: она боялась непредвиденных осложнений.
– Ну, если вы хотели бы стать моим другом, то… у мистера Аллейна хранится вся переписка с Элис. Она держала письма в шкатулке из розового дерева, которая пропала в суматохе, связанной с исчезновением Элис… Когда я пришла в себя, чтобы начать поиски, обнаружилось, что ее кто-то забрал. Кроме него, никто не мог этого сделать, и однажды я случайно подсмотрела, как он их читал. Джонатан цепляется за них, словно они способны загладить его вину. В них есть какой-то ключ, объясняющий причину, по которой она решила с ним порвать. Причина должна быть достаточно серьезной – и чтобы она на это решилась, и чтобы он ее из-за этого убил. Очевидно, потому, что счел себя оскорбленным.
– Разве из-за этого убивают? – мягко спросила миссис Уикс.
– Да сплошь и рядом. Попробуйте выведать, где он прячет эту шкатулку и хранящиеся в ней письма. Сколько я ни обыскивала его комнаты, найти ее мне так и не удалось. Наверное, она в каком-нибудь тайнике. Если вы сумеете что-то о ней узнать, сообщите. Я хочу быть в курсе того, что Элис ему написала в письме, отправленном в Брайтон.
– Хорошо, попробую, – сказала Рейчел Уикс, но на лице у нее было написано, что она мало верит в успех.
– И никому не говорите об этом! – с жаром прошептала Пташка.
Рейчел Уикс ответила быстрым, тревожным кивком, но не двинулась с места. «Она не знает, куда ей податься», – подумала Пташка и пошла прочь.
Выйдя на полную людей площадь, она почувствовала, как ее переполняют новые и противоречивые чувства. Страх по-прежнему оставался, но гнев и злость прошли. Волнение стало еще сильнее, и появилось щемящее предчувствие чего-то неотвратимого; а кроме того, ее одолевало беспокойство, вызванное тем, что долгое время она была совсем одна, а теперь вдруг нашла человека, который готов ее выслушать. «Но почему она должна верить мне больше, чем я ей? А она верит. Она не отметает с ходу то, что я говорю. Она не становится слепо на сторону Аллейнов, хотя могла бы…» Мир пошатнулся и вышел из колеи, и ей вдруг стало казаться, что будущее теперь изменится, как и вся ее жизнь. Но к лучшему или к худшему, Пташка сказать не могла. «Разве это не то, чего я хотела, когда привела ее в дом к Аллейнам? В течение двенадцати лет они плели паутину лжи, разорвать которую я оказалась не в силах. Может, это удастся сделать именно ей?» Пташка не доверяла этой женщине и не понимала ее, но теперь она была уже не такой одинокой, как прежде. Не такой одинокой, какой она стала после того, как исчезла Элис.