– Да, именно такая.
Они обменялись долгим немигающим взглядом.
– Тогда, наверное, мы начинаем понимать друг друга, – пробормотал наконец Джонатан. Рейчел, внезапно смутившись, посмотрела в сторону.
Когда поднос с едой был подан, Рейчел тоже выпила немного кофе. Она отрезала Джонатану ломоть хлеба, водрузила на него большой кусок сыра и стала внимательно смотреть, как он жует. Похоже, в процессе еды к нему вернулся аппетит, потому что он без всякого понуждения с ее стороны взял еще один бутерброд. Из-за пара, поднимающегося от чашек и кофейника, оконное стекло запотело, скрыв от их глаз побуревшие осенние деревья и городские крыши. Создалось впечатление, что пространство вокруг Рейчел и Джонатана сомкнулось, отгородив их не только от остального дома, но и от всего мира. К своему удивлению, Рейчел нашла это приятным.
– Вы как-то сказали мне, что хотели бы никогда не видеть то, что видели, и никогда не делать то, что делали, – проговорила она наконец. – Что вы имели в виду?
Джонатан сразу перестал есть, и последний кусок выпал из его пальцев.
– Почему вы хотите об этом услышать?
– Потому что… потому что я не понимаю вас, мистер Аллейн. Но хочу понять. И потому что вы, пожалуй, слишком долго держали свои воспоминания при себе, никому не рассказывая, а это не лучший способ о них позабыть. Возможно, если бы вы о них заговорили, если бы ими поделились…
– Вы хотели бы взять на себя часть моей ноши? – горько проговорил он. Рейчел бросила на него немой взгляд. Он тщательно дожевал хлеб и проглотил. – Такие вещи не предназначены для женских ушей.
– А что, по-вашему, женщина не человек? – негодующе спросила Рейчел. – Нельзя сказать, что вы несете груз своего прошлого с особой готовностью или с великим геройством. Почему же вы думаете, что я справлюсь хуже вас?
Джонатан молча уставился на Рейчел, и постепенно его лицо наполнилось страхом. Она поняла, что он и хочет заговорить, и страшится этого.
– Я вынужден нести бремя не только воспоминаний, но и своих дел, – сказал Джонатан.
– А вы попытайтесь, сэр. Только попытайтесь. А там посмотрим, – возразила Рейчел.
– Не знаю, с чего начать.
Рейчел тут же сообразила, что, если напрямую спросить об Элис, это ни к чему не приведет.
– Как вас ранили в ногу? Расскажите о той битве, – предложила она.
– О битве? Какая там битва. Это случилось в Бадахосе.
Голос его дрогнул, будто это название жгло ему язык, и он произнес его хриплым шепотом, наполненным страхом.
– Это была не битва, а сущий ад на земле, гнусная оргия разрушения и горя… Нет, – проговорил он, яростно тряхнув головой. – Я не могу приступить сразу к этому, потому что здесь конец моей истории, а не начало.