После этих слов он замолчал, его лицо помрачнело, и Рейчел вспомнила о письме, лежавшем у нее в кармане. Оно казалось куда более тяжелым, чем должен весить клочок бумаги, на котором оно написано, и ее руки задрожали. «Почему я его до сих пор не отдала? Может, оттого, что все еще боюсь Джонатана? Опасаюсь того, что может случиться, если он увидит письмо?» На мгновение Рейчел пожалела, что взяла его у миссис Саттон. Если бы она ничего не знала, ее лицо принадлежало бы ей и больше никому, а между ними не стояли бы невысказанные вопросы, касающиеся судьбы исчезнувшей, а может быть, и убитой девушки. Ах, если бы Рейчел просто сидела наедине с Джонатаном в его комнате и он продолжал говорить слова, ласкающие слух, – этого бы хватило, чтобы сделать ее жизнь счастливой. Ну почему все не может быть именно так?
Рейчел отвернулась и посмотрела в окно. Фонарщик с узкой свечой на длинной палке подошел к стоящему на углу фонарю и зажег его. Туман скрадывал слабый свет, и ореол вокруг тусклого огонька исчезал уже на расстоянии фута. «Я собиралась показать письмо Пташке, а не Джонатану». Впрочем, судя по всему, письмо Пташку не слишком бы обрадовало. Если к его содержанию прибавить рассказанное Дунканом, можно не сомневаться: Пташка еще больше уверилась бы, что у Джонатана имелся серьезный повод убить Элис. «Ведь если бы та передала кому-нибудь слова Дункана, это опозорило бы семью Джонатана. Неудивительно, что ее письма старались перехватывать. И все-таки самообладание меня едва не покинуло, когда Джозефина сказала, что я больше его не увижу». Пока эти мысли пробегали у Рейчел в голове, письмо у нее в кармане казалось все тяжелее, а на сердце становилось все неспокойнее.
Джонатан деликатно кашлянул.
– Миссис Уикс, я вам должен кое-что сказать, – проговорил он и пристально посмотрел на Рейчел. Та сразу же поняла, что у него есть для нее плохие новости.
– В чем дело?
– Я много размышлял над вашим рассказом о… пропавшей сестре и о возможности того, что она могла начать новую жизнь под именем Элис.
– И что же? – спросила Рейчел, внезапно оживая и чувствуя, как кровь быстрее побежала в ее жилах.
– Что-то в этой истории вызывает сомнения. Сколько вам лет, миссис Уикс?
– Двадцать девять, сэр. Весной исполнится тридцать.
– Я так и предполагал. Боюсь… Элис не может быть вашей сестрой-близнецом. Кое-что не сходится. Элис старше меня на полтора года. Если она жива, ей теперь должно быть тридцать пять. Вы чересчур молоды.
Вот так просто надежды Рейчел рухнули в одно мгновение. После слов Джонатана в комнате повисла тишина. Слова, слетевшие с его губ, рассыпались у ее ног холодными льдинками. Ей стало трудно дышать. Слезы застилали глаза. «Аби, нет. Не уходи». Надежды больше не было, его доводы опровергнуть она не могла. Не могла возражать и доказывать, что он ошибается. Даже после всего, что Рейчел услышала от Бриджит и Дункана Уикса, после всего, что свекор ей рассказал о лорде Фоксе и Джозефине Аллейн, она все равно продолжала цепляться за мысль, что все это ложь или ошибка. Что все это одни разговоры, ничем не подтвержденные сплетни и маленькая девочка, которую лорд Фокс передал на руки Бриджит, а потом не оставлял своими милостями всю жизнь, действительно не кто иная, как Абигейл. Ей не приходило в голову обратить внимание на самое важное, что у них с сестрой было общим, – на день рождения. Рейчел опустила голову и заплакала, вдруг почувствовав себя замерзшей и усталой.