– Это Солдат, не родилось еще коня, которому такое имя подходило бы больше. Лучше только имя Бездельник, но этот коняга у нас парень работящий. Через год или около того я смогу себе позволить собственный возок, он будет более шикарным, чем этот. На нем будет красоваться название моей компании, так что мне уже не придется повсюду возить с собой вывеску. Прости, Солдат, но для этого возка мне понадобится конь порезвее. И не с такими волосатыми ногами.
При этом Ричард похлопывал коня по крепкой шее, и Солдат вздыхал, да так лениво, как может вздыхать только скучающее животное.
Недалеко от Эббигейт-стрит находилась маленькая, мощенная булыжником площадь Эбби-Грин, и на листьях у растущего на ней одинокого платана уже были сухие бронзовые края. Небо заволокло тучами, и Рейчел вдруг захотелось, чтобы вместо грядущей осени наступила весна. Весной все было бы куда более обнадеживающим, куда более похожим на начало новой, лучшей жизни. Позже, когда Ричард ушел по делам, Рейчел стояла посреди своего нового дома и размышляла, что делать дальше. Она знала, что у Ричарда есть экономка, миссис Линтон, которая приходит по определенным дням, но жилищу все равно явно не хватало женской руки. Осмотревшись, Рейчел обратила внимание на то, что на лестнице в углах висит паутина, а на половицах лежит нанесенная с улицы земля, и подумала, что Ричард слишком долго прожил один, а миссис Линтон либо непригодна для своей работы, либо ей до сих пор не докучали, и она разленилась. Во внезапно обступившей ее тишине Рейчел ощутила растущее беспокойство и глубоко вздохнула. Прежде пустые комнаты ее не тревожили, но теперь ей казалось, что пустота вокруг нее сомкнулась и была сродни поселившемуся в Рейчел странному чувству и еще больше его усиливала. Закрыв глаза, Рейчел попыталась вызвать в голове хоть какие-то мысли, которые смогли бы эту пустоту заполнить и подавить панику, которую она вдруг ощутила. В этот миг ей даже захотелось вновь оказаться в обществе Элизы Тревельян, с ее несносным самомнением и пренебрежительным отношением к гувернантке.
Рейчел поднялась наверх и занялась обустройством своего рода туалетного столика на небольшом комоде, в котором хранилась одежда Ричарда и всякие мелочи. Она по очереди открывала ящики, надеясь найти хоть один из них свободным, чтобы использовать для своих вещей, но везде лежали принадлежащие мужу разрозненные предметы туалета: поношенные перчатки и чулки, пряжки от обуви, коробки из-под табака и гребни со сломанными зубцами. В конце концов она сгребла находившиеся в верхнем ящике предметы в сторону, высвободив таким образом его половину, и положила туда некоторые из своих вещей. Их у нее оказалось немного. Носовые платки, перчатки, коробка для швейных принадлежностей, шпильки и те немногие средства для наведения красоты, которые у нее имелись, а именно маленькая баночка румян, кисточка для их нанесения с черепаховой ручкой, густой крем для рук с розовой отдушкой да скляночка «Жидкого цветения» от леди Молинье – подарок Элизы на прошлое Рождество: «Это вам, а то вы иногда появляетесь за завтраком такая бледная, словно ночью умерли и сами этого не заметили». И хотя в этом подарке заключалась насмешка, в конечном счете он оказался весьма полезным, стоило девушке втереть несколько капель себе в щеки, как она становилась очень хорошенькой. Рейчел расстелила на сундуке старый носовой платок, положила на него гребни и щетки для расчесывания волос, а затем распаковала свою самую большую драгоценность – серебряную музыкальную шкатулку для безделушек.