Она величавой походкой поплыла к конторке босса и так старательно ему улыбнулась, что веснушки на носике у нее пропали в складках.
— Мне кажется, ваш «замок на Рейне» — просто прекрасен, прекрасен, как дивный сон. Обломок старого мира в самом центре Нью-Йорка. У нас здесь будет замечательный ужин. Но не могли бы вы оказать нам любезность, чтобы иллюзия старины была полной, абсолютной? Не могли бы вы попросить вашего алебардщика прислуживать нам за столом?
Она нанесла прицельный выстрел по любимому хобби босса.
— О чем речь! — обрадовался он. — Это будет просто замечательно. А оркестр будет все время играть «Стражу на Рейне».
Он подошел к алебардщику и приказал ему пойти наверх и ставить приносимые снизу блюда на столик красотки.
— Но у меня своя работа, — возразил «сэр Персифаль», снимая с головы шлем. Повесив его на алебарду, он поставил ее в угол. Девушка поднялась и села на свое место, а когда она шла, я заметил, как, несмотря на любезную улыбку, у нее были плотно сжаты челюсти.
— Знаете, господа, нас будет сейчас обслуживать настоящий алебардщик, — сообщила она гостям. — Он очень гордится своей профессией. Ну, разве он не хорош?
— Потрясающий, — подтвердил красивый молодой человек.
— Нет, я предпочел бы обычного официанта, — сказал толстый старик.
— Надеюсь, его сюда доставили не из какого-то задрипанного музея, — заметила старая дама, — ведь в его амуниции могут быть микробы.
Перед тем, как направиться в «замок» к столу, «сэр Персифаль», взяв меня за руку, отвел в сторону.
— Восемнадцатый, — сказал он, — мне нужно выполнить эту работу безукоризненно. Ну-ка немедленно обучи меня, или я возьму алебарду и проткну тебя насквозь.
После этого он поднялся в своей кольчуге, с салфеткой, переброшенной через руку, подошел к столу и замер в ожидании заказа.
— Да это же Диринг, чтоб мне провалиться! — воскликнул красавчик. — Хэлло, старина. Что это ты…
— Прошу прощения, сэр, — перебил его алебардщик, — я сейчас обслуживаю клиентов.
Толстый старик мрачно уставился на него, как бостонский бык.
— Выходит, дорогой, ты работаешь? — спросил он.
— Да, сэр, — ответил «сэр Персифаль» с достоинством, как истинный джентльмен, точно так ответил бы и я на его месте. — Почти уже три месяца.
— И тебя не прогоняли за это время? — снова спросил толстый старик.
— Ни разу, сэр, — сказал алебардщик, — хотя мне пришлось сменить несколько работ.
— Официант, принеси еще салфетку, — резко, словно приказ, бросила девушка.
Он с уважением подал ей салфетку.
Должен сказать, я не видел еще такой разъяренной девицы, словно в нее вселился бес. На ее щеках проступили два пунцовых пятна, глаза ее сверкали, точно у дикой кошки, которую я однажды видел в зоопарке. Она все время нетерпеливо постукивала туфелькой по полу.