— Нет, не настолько, — со смешком ответил он. — Я бы в здравом уме никогда не сравнил тебя с ней. Да и… не было у меня с ней ничего, достойного внимания.
— Но ты говорил…
— Я? — хмыкнул он. — Я ничего такого не говорил, это вы решили, что я подался в патруль именно из-за Элисы, а я лишь подтвердил, что был личный мотив. Только она здесь не причём.
— А кто причём? — полюбопытствовала, пытаясь вспомнить тот разговор. А ведь и верно, это же Василич предположил, что Сургут улетел в патруль из-за женщины, и мы после знакомства с Элисой как-то по умолчанию решили, что речь идёт именно о ней. — И что это за привычный сценарий?
— Не имеет значения, — отмахнулся Сур. — Не хочу об этом говорить.
— А о чём хочешь?
— Если честно, говорить я вообще не настроен, — хмыкнул он, кончиками пальцев осторожно погладил меня по щеке, пробежал по виску, очертил ухо. — Но, наверное, стоит расставить все точки сразу. Ты удивительная. Нежная, искренняя, добрая, умная… Это невозможно не заметить, проведя рядом с тобой хотя бы пару минут. Ещё на корабле ты понравилась мне настолько, что я предпочёл рискнуть и прервать контакт с кораблём и остальным патрулём: очень не хотелось делиться этими мыслями и чувствами с кем-то ещё. Я пытался убедить себя, что это — просто влечение. Ты очень красивая, и глупо отрицать те желания, которые ты во мне вызываешь. Но время расставило всё по местам. Я чуть не рехнулся в тот момент, когда понял, что чувствую твой страх, и обнаружил, что не могу тебя найти, что этот… Вараксин куда-то тебя увёз. Мне кажется, я теперь сильнее всего в жизни боюсь, что с тобой случится какая-то беда, а я не успею оказаться рядом и защитить. Понял, что люблю тебя, и как мальчишка испугался, что никаких шансов на взаимность у меня нет, что после этой истории с симбионтом ты слишком обиделась, чтобы суметь поверить мне. Или начнёшь воспринимать не как мужчину, а как… ещё одного из старших родственников. Но если это не так, я буду очень рад, если ты разрешишь мне быть рядом. Всегда, — так же спокойно, как обычно, проговорил он, но сейчас ровный тон не вводил в заблуждение. Обрывки чужих эмоций — как тогда, на корабле, — туманили разум, окутывали тёплым коконом нежности и сумбурных стремлений, которые я не могла выразить словами. — Ну как, у меня получилось… изъясниться понятно? — со смешком добавил Сур после короткой паузы.
А я после всего услышанного напрочь лишилась дара речи, и только и могла, что нервно цепляться за рубашку мужчины, пытаясь понять, правда ли услышала то, что услышала, или сплю и вижу сон. Было радостно и страшно одновременно. Я надеялась на наличие у него ответных чувств, сама себе призналась, что влюблена, но была совсем не готова к настолько резкому переходу от отстранённости к предложению руки и сердца; а это ведь, как я понимаю, было именно оно.