изображенными на них внутренними убранствами других соборов, - мастера обычно
рисуют эскизы и показывают их прежде чем начинать украшать сам собор. Ты так
сможешь?
- Попробую, - я был рад самим фактом того, что буду заниматься любимым делом
без всяческих запретов.
- Тогда как закончишь, приходи ко мне, - он обернулся и позвал, - Жеррар!
К нам подошел монах очень маленького роста и такой сухой, что казалось его
кожа состоит целиком из пергамента.
- Жеррар наш архитектор, он спроектировал и построил собор, так что сначала
посоветуйся с ним о будущем рисунке. Договорились?
- Да ваше святейшество, - я слегка наклонил голову, чувство благодарности к
этому человеку у меня зашкаливало.
- Тогда я вас оставлю.
Нужно отметить, что первое время мы тяжело сходились с архитектором, он был
против любых моих идей и дай ему волю собор так и остался бы девственно чистым. К
счастью мы сошлись на любви к искусству, ведь все равно чем заниматься, рисовать или
строить, если в конце работы все это приносит моральное удовлетворение. Так и Жеррар, увидев мои законченные наброски сразу же стал критиковать их, но затем втянулся и не
пошло и месяца, как мы согласовали с ним проект будущих рисунков внутри храма, а
также получили благословление, как епископа, так и архиепископа наших земель. Его мы
и ждали большую часть времени, в нетерпении подгоняя рабочих, которые строили леса
под самый потолок.
Когда же все согласования и разрешения были получены, работа закипела такими
темпами, что я даже ночевать оставался в соборе, выбираясь из него лишь на
договоренные с отцом занятия по фехтованию. Я был так занят своими мыслями по
проекту, что чисто механически повторял движения инструктора, не задумываюсь о том, что делаю. Мыслями я был в другом месте, поэтому едва последняя песчинка песка падала
на дно нижней колбы, как я сразу бросал все и мчался назад под осуждающим взглядом
своего наставника.
Пока кипела работа, было забыто все - дом, Ида, свои увлечения.
Год спустя
Стоны девушки возбуждали меня все сильнее, покачивание её грудей в такт моим
толчкам заставили меня еще сильнее схватиться за её бедра и с грудным рыком входить в
неё все сильнее и сильнее. Я смог излиться только тогда, когда почувствовал, как мышцы
её нутра с силой несколько раз сжали и отпустили мой орган. Едва не закричав от
наслаждения я прижался к ней сильнее и чуть подрагивал задом, когда жидкость толчками
изливалась внутрь девушки.
Так я простоял несколько десятков секунд, пока дрожь по всему телу не стала
успокаиваться, а мой орган не стал уменьшаться и потихоньку выпадать из неё.