замке потомственного аристократа, - что случилось? Прислуга подняла такой шум, что и я
поддался общему настроению.
- Ничего такого, - отец пожал плечами, бросив на меня острый взгляд, - наш
младший не смотря на запрет, умудрился рисовать здесь.
Он обвел рукой зал.
Епископ оглянулся вокруг, особенно пристально посмотрел на те стены, которые я
разукрасил в последнее время.
- Это нарисовал ваш сын? – удивленно переспросил он, - действительно?
- Да, никак выбить не могу из него эту дурную привычку.
Падре оглядываясь по сторонам прошелся по кругу, он дотрагивался до стен,
словно проверяя не обман ли это.
- Граф, можно я нарушу ваш запрет и виконт нарисует лично для меня одну вещь?
– внезапно он повернулся к отцу и внимательно на него посмотрел.
- Зачем? – удивился тот.
- Хочу проверить, богоугодный у него талан или нет, - уклончиво ответил епископ.
- Я не понимаю, но извольте, - отец пожал плечами.
- Тогда вернемся назад? Я думаю, ему понадобится больше света.
Затем священнослужитель обратился ко мне.
- Что тебе нужно для того, чтобы нарисовать подобное? – он указал рукой на
стены.
- Краски, кисти, - я тоже не понимал, что он задумал, но решил лучшее сейчас
было выполнять его пожелания, раз уж он перевел внимание отца на себя, - все есть в
подвале.
- Хорошо, - захваченный какой-то своей идеей епископ повел всех за собой.
Переглянувшись, мои родители последовали за ним, послав одного из слуг в
подвал за принадлежностями. По пути в гостиную падре передумал туда идти и свернул в
мою комнату. Поскольку никто не понимал, что он хочет, народу за нами шло все больше, всем было интересно, что задумал такой значимый человек. В толпе следующей за нами я
увидел обеспокоенное лицо Иды, но я глазами показал ей, что все хорошо. Когда она легко
мне улыбнулась, на душе стало легче и я подняв голову смело зашел в свою комнату вслед
за родными.
- Держи, - епископ подошел ко мне и вручил небольшую икону, размером с ладонь
и показал на одну из моих стен, - сможешь нарисовать?
Я удивился, всю жизнь со мной боролись родные не давая рисовать, а тут впервые
мне разрешили рисовать в открытую, да еще и на глазах у отца.
- Я раньше никогда не рисовал святых, - я робко пожал плечами, посмотрев на
священника, - а если не получится?
- Значит я поддержу твоих родителей, - категорично ответил он, - если твой талант
от Бога и богоугоден, то ты сможешь, если нет, то наложу епитимью.
Я понял, что от того, как я сейчас нарисую святого зависела моя дальнейшая
судьба, оглянулся чтобы посмотреть на родных, а также найти взглядом любимую. Отец