– Ну, ты даёшь! Я даже не ожидал, честное слово. На товарном поезде, по такому холоду… После того, что было! Прямо грех тебе не помочь. Дело, правда, очень сложное. В других обстоятельствах я не стал бы вписываться. На, глотни для сугрева! Ректификат, не гидролизный. Раз ты не за рулём, можешь себе позволить…
Филипп сунул в руки Андрея плоскую фляжку. И тот заметил, что голубые глаза бандита светятся искренней нежностью. Андрей не строил иллюзий – он прекрасно помнил, кто сейчас сидит рядом с ним.
Сашок два месяца назад, вернувшись из командировки в Северный Казахстан, рассказал о серии жестоких убийств в Лисаковске, Рудном и Кустанае. «Мочили» в основном наёмники-немцы, и особенно отличался парень по клике Рыжий. Хоть точно и не доказано, но можно предположить, что так раньше называли нынешнего Обера.
Горбовский заметил, что сведения могут быть неточными, да и не докажешь ничего за давностью лет. Даже если это правда, надо Обера и его кузена ловить сейчас, на горячем. Но Сашок упрямо стоял на своём – это Готтхильф! В Казахстане до сих пор помнят его почерк. Рыжий предпочитал не стрелять, а топить людей в сортирах и убивать длинным гвоздём, иногда – отвёрткой. Гвоздь потом забивали в стену, и сыщики никак не могли найти орудие убийства. Да и на отвёртку, когда с неё смывали кровь, мало кто обращал внимание.
Вот ведь как бывает! Сашок с пеной у рта пытался доказать вину Обера. И у него же теперь нужно брать консультацию по поводу лечения Минца.
Филипп смотрел, как Андрей пьёт, и улыбался.
– Выручить самолёты будет непросто, но я попытаюсь. Только ради тебя, Андрей! Понял?
– Мне всё равно, ради кого. Спаси людей, и да простятся все твои грехи. А я навеки остаюсь в долгу у тебя. И, думаю долг отдать, когда придёт время. Но меня мучает ещё один вопрос – насчёт Сашки Минца. Ты его, наверное, и не знаешь… С ним творится что-то ужасное, непонятное. Там, у стрелочницы, он перестал дышать. Сердце запустили мы с другом, тоже бывшим каскадёром. Но когда Сашка везли в город, пульс снова пропал. Всю дорогу давали разряды – лишь бы дотянуть до клиники. Разумеется. Его голым вышвырнули на мороз. Но мы много тренировались – и в проруби, и в сугробах. Использовали методику йогов – на включение внутренних резервов тепла. Он не мог так скиснуть, вот в чём дело!
– Его же, говоришь, вешали? Может, в этом всё дело? Я без осмотра ничего сказать не могу, – сухо сказал Филипп.
Андрею стало и стыдно, и страшно. А примет ли Сашок помощь Обера-Рыжего, если тот согласится?
– А отравить его не могли? – предположил Озирский.