— Какая густая шерсть! — восхитилась Катя. — И мягкая!
— Еще бы! Это же шиншилла!
— Кто?
— Шиншилла. Не слышала?
Катя кивнула головой. Разумеется, слышала. Шуба из шиншиллы, кто же про такое не слышал? И теперь она разглядывала зверьков с куда большим интересом.
— Так вот вы какие… шиншиллы. Гаврюша, а зачем ты их купил?.. Да еще так много!
— Разводить буду. Очень выгодное предприятие. Я все подсчитал. Я купил сто штук, они еще маленькие, но растут быстро. Через полгода я их шкурки продам, часть зверьков оставлю себе на племя и на следующий год…
— Прости, — перебила его Катя. — Я что-то не поняла, какие шкурки ты продашь? Чьи?
— Шиншилл.
— Каких? Вот этих?
— Других-то пока нету.
— Ты что… — Катя не верила своим ушам, — ты хочешь их убивать?
— Конечно. Для того и развожу.
Катя смотрела на мужа так, словно первый раз его увидела. И Гавриле, как ни был он горд собой, отчего-то показалось, что смотрит она на него далеко не влюбленным взглядом.
— Это же доход, — попытался воззвать он к голосу разума жены. — Шиншиллы — это самый прибыльный зверек. Я купил их по тысяче, а продам…
— И как ты собираешься их убивать? Сам? Своими руками?
Гаврила собирался сказать жене, что справится сам, дело нехитрое, довелось ему на своем веку свернуть голову не одному кролику, но что-то удержало его от этой фразы.
— Ну это… найму кого-нибудь, — отвел он взгляд. — Все равно для ухода за зверями мне помощник нужен.
Катя покачала головой:
— Мне это не нравится.
Гаврила оторопел. За все время их супружества, впрочем, весьма недолгого, это был первый случай, когда жена осмелилась ему открыто возразить. И вместо того чтобы сразу поставить зарвавшуюся бабу на место, он попытался выяснить у нее:
— Да почему?
— Они такие милые малыши! Пушистики! Прыгают, сено жуют. Один вон яблочко грызет. Ручки у него, как у человека, кусочек пальцами держит. А ты хочешь обдирать с них шкуры?!
— Так я же не сейчас их собираюсь обдирать. Пусть подрастут сначала.
— Все равно. Тебе надо было со мной сначала посоветоваться. Я бы тебе сказала…
Гаврила выпрямился и грозно глянул на жену:
— Сказала? И что бы ты мне сказала?
— Что это плохая затея. Ты должен был посоветоваться…
— Советоваться еще? С тобой, что ли?
— Да, со мной.
— С какой стати мне с тобой советоваться? Разве ты понимаешь что-нибудь в разведении пушного зверя?
— Но зато я понимаю в человечности. И это не по-человечески — держать таких милых зверьков, кормить их, поить, заботиться о них, и все это для того, чтобы в итоге убить их и содрать с них шкуру.
— Что за глупости ты несешь? — Гаврила был в бешенстве. — Если бы я завел кроликов — ты бы не возражала?