— Данко, а ты чьи погоны носишь? Моласа или Плотто? — Ты и со мной хочешь поссориться. Савва? — оторопел фотограф.
— Не хочу. Но мне интересно.
— Не ношу я погон, Савва. Я придворный служитель, королевский фотограф. Мне этого достаточно. Если его величество, как командующий фронтом, не отказывает тому же Моласу использовать меня в воздушной разведке, кстати, с твоей же подачи, то я как патриот своего королевства от этой работы не отказываюсь. Я принципиально гражданский человек и в имперские граждане не рвусь. Я вообще в жизни люблю только фотографировать.
— Когда война закончиться, покажи свои пленки людям. Я уверен, что им будет настолько интересно, как выглядит планета с высоты птичьего полета, что они даже деньги платить за это станут. Или спектакль с актерами сними.
— Что толку с того спектакля если люди не услышат что актеры говорят? А главное как они это говорят.
— Напиши титры и врежь. А еще лучше для начала сними балет.
— Ага… без музыки. Это не балет уже, а даже не знаю, как сказать… — Оркестр конечно в маленький зал ты не запихнешь, но пианиста запросто. Зато представь себе, что будет лет через тридцать. Мы сейчас о великих балеринах прошлого имеем только рассказы от тех, кто видел их танец и имел талант рассказчика. А что там, на самом деле, правда… Вопрос веры. А у тебя будет документ. Документ эпохи.
— Ну… не знаю… — не поверил мне Шибз.
— Хороший ты фотохудожник, Данко. Но вот нет у тебя полета мысли… — Зато у тебя, Савва, все мысли только летают. Хотя город ты построил. Я его, кстати, на пленку снял с высоты.
— Вот видишь…. один документ эпохи у тебя уже есть. Спустя полвека, когда здесь встанет город-сад люди с удивлением увидят из какой грязи и мусора возникла та красота, в которой они живут.
— Да, пока у тебя тут грязновато и пыльно, — согласился Шибз.
— Любая стройка — грязь, — высказал я философскую мысль.
— Человек и тот рождается в крови и слизи. А где Гоч? Я его сегодня не видел.
— Во Втуц поехал. На ваш завод.
— Вот жизнь пошла… С партнером и другом повидаться некогда.
— Все-таки ты зря, Савва, Плотто обидел. Он о тебе всегда заботился. Водка уже ударила по мозгам и меня несло.
— Сначала он обидел меня. Я всего лишь поставил его на место. Ишь, раскомандовался тут… Я ему не подчиненный. И чином повыше буду. Я имперский рыцарь, а не его матрос.
— Понятно. Пиписьками, значит, тут мерялись, — усмехнулся Шибз.
— Как дети, право слово. А тебя еще водка есть? — Чтобы у меня, да не было? Все есть. Особенно для тебя. Ты настоящий друг. Я помню какую ты компанию в газетах организовал пока я в камере у контрразведке раненый сидел. Все у меня есть, только не здесь. Поехали в отель, там для тебя будет все что пожелаешь. Нет, ты вот мне скажи… Я поднял в воздух аппарат тяжелее воздуха. Первый в мире. А этот солдафон мне рычит 'запрещаю'. Ну, не гад же? Поднялся. Вышел в створ ангара и крикнул в темноту.