Теперь ей казалось, что она смотрит не на Миррен Гилкрист и не на Миррен Сойерби, а на чужую тетку. Ей захотелось кричать от отчаяния; рыдая, она упала на постель, каталась по ней, пытаясь соединить в сознании эти потерянные месяцы: психический срыв у Джека, поездки в госпиталь, «Золотой лев», камера в полиции, похороны. Сможет ли она после этого посмотреть в глаза своим родным?
– Бен, Бен, выпусти меня отсюда. Я умираю с голоду! – закричала она. В доме никого не было, но она заметила, что дверь ее спальни притворена неплотно, сбежала по лестнице и стала искать еду.
В камине горел, потрескивая, огонь, и она сразу вспомнила, как очутилась тут в первый раз, маленькая девочка, заблудившаяся в снежном буране, и как развалины этого дома спасли ей жизнь. Теперь «Край Света» снова помог ей – спас ее душу, очистил ее, смыл грязь с ее мозгов. Она излечилась. Больше ни капли виски, никогда в жизни!
Сколько времени ушло на это? Дней или недель. Время не имело значения, но теперь она чувствовала себя чистой. Бен будет доволен. Она посмотрит в глаза Тому и Флорри, попросит у них прощения. Впервые за долгие месяцы она по-иному смотрела на вещи и думала самостоятельно.
Как могла она так опуститься? Как могла она осуждать бедного Джека? Он наверняка понимал ее страдания, пытался предостеречь ее… Теперь уже слишком поздно что-либо исправить… Эта страшная мысль больно пронзила ее сознание, вырвала стон из ее груди.
Надо поблагодарить Бена – он снова помог ей, как помогает старший брат. Это было не просто; она недооценивала его и те труды, которые он вложил в ее дом. Она обзывала его разными нехорошими словами, какие только бывают, проклинала за то, что он запер ее здесь, но Бен знал, что «Край Света» – ее друг. Этот дом поддерживал ее и защищал, но теперь ей лучше, и она должна вернуться в Крэгсайд к реальной жизни, оправдаться перед родными.
Впервые за много месяцев она отведала соленого бекона, отварив его, наслаждалась поджаренным хлебом и свежими яйцами. У нее получился настоящий пир. Она несколько раз вскипятила чайник и наполнила горячей водой цинковый таз, разделась и хорошенько помылась, промыла и расчесала волосы, вытерла их насухо, и теперь они пахли мылом и дымком. Теперь она хоть и чуточку замерзла, но чувствовала себя чистой внешне и внутренне. И живой.
Из окна открывался панорамный вид на долину на много миль. Ей захотелось выбежать за дверь и обнять все эти красоты. Дверь все еще была заперта. Бен пока не доверял ей и не спешил дать ей свободу.
Что ж, улыбнулась она, сейчас посмотрим. Она открыла шире ставни и теперь вполне могла выбраться наружу, ведь она была очень худая. Но ей хватило и сознания того, что это ей по силам. Хорошо было сидеть у огня и прислушиваться к своим мыслям, стремительно сменявшим одна другую. Где была она все эти месяцы? Ответ напрашивался сам собой.